Борстальские подонки

Грэм Том

– Энни?
– проговорил он.
– Не хочешь ничего добавить?

Энни посмотрела на Джина, на Сэма, снова на Джина.

– Ну...
– сказала она.

– Что ну, милая?
– рявкнул Джин.
– Если ты считаешь свое мнение более важным, чем мое, я был бы рад его услышать. Утро понедельника, нужно уже поржать над чем-нибудь.

– Ну, если вы и правда хотите услышать мое мнение, Шеф, - сказала Энни, - то я считаю, что Дерек, скорее всего, не просто случайно перепутал грузовики.

– Это было

подстроено, а не вышло само собой, так ты считаешь?
– спросил Сэм.

Энни пожала плечами, потом кивнула головой.

– И на чем основано твое предположение?
– сказал Джин, бросив на нее недовольный взгляд.
– На интуиции?

– Что-то вроде того, Шеф.

– Интуиция у настоящих копов, милая, а не у пробившихся в люди секретарш. А то, что у тебя, называется не интуицией, а женскими критическими днями.

– Ради бога, Шеф, это уже непорядочно!
– разозлился Сэм.

– Не кипятись, Марджори, - сказал Джин, проверяя свой галстук на предмет наличия на нем кетчупа.
– Иногда, Тайлер, я думаю, что ты совсем как девчонка.

– Это письмо, Шеф, от Энди Корена к его брату, - хладнокровно продолжила Энни.
– Оно необычно. В нем что-то есть.
– Джин не взглянул в ее сторону. Он собирал крошки еды, налипшие на его галстук. Она продолжала, несмотря ни на что.
– Вы спросили мое мнение, Шеф, и я его высказала. Есть что-то подозрительное в этом письме, и я постараюсь изо всех сил разобраться, что же именно.

– Ну и здорово, красавица, - сказал Джин, изучая крошку, которую только что отковырнул.

– Посмотрите на почерк, Шеф, - настойчиво продолжала Энни, протягивая мятый листок бумаги. Сэм безмолвно пожелал ей устоять, защитить свою точку зрения, пробиться сквозь панцирь Джина и заставить себя выслушать.
– Посмотрите, как чертовски аккуратно прописаны все буквы. Энди Корен едва-едва грамотен, Шеф, он никогда не ходил в школу, всегда или воровал, или находился под арестом. Думаете, он бы так написал? И посмотрите, как странно все это сформулировано.

По лицу Джина промелькнула заинтересованность, которую он постарался скрыть.

Сэм забрал письмо у Энни из рук и начал изучать его с возобновившимся интересом.

"Дорогой Дерек,

как восхитительно, что ты нашел время для визита. Это же так хорошо, снова провести с тобой время. Скажи тете Розе, чтобы она так сильно не волновалась. Не забудь дать Глазастику ее специальные таблетки - и отведи ее к ветеринару на Лидден Стрит, если она снова захворает. Для меня очень важно, что я могу доверить тебе присматривать за ней. Надеюсь скоро опять увидеться с тобой.

С любовью, Энди."

– Оно очень сухое и официальное, - сказал он.
– Никаких орфографических ошибок. Все точки и запятые на нужном месте.

– Именно, - сказала Энни.
– Мне кажется, Энди Корен не способен был написать

такое.

– Может, он диктовал, - сказал Джин.
– Может, заставил какого-нибудь другого заключенного написать его за себя. Мошенники часто так делают.

– И как много мошенников используют такие речевые обороты, Шеф?
– сказала Энни.
– "Скажи тете Розе, чтобы она так сильно не волновалась". "Отведи Глазастика к ветеринару на Лидден Стрит, если она снова захворает". Шеф, я совсем не слышу за этими словами голоса мальчишки из борстала.

– Вот как? А что ты слышишь?

– Послание, Шеф. Не про тетю Розу и таблетки для Глазастика - а скрытое послание, что-то, прячущееся за словами. Кроме того, на Лидден Стрит нет ветеринаров. Я проверяла.

Джин удостоил ее длинным немигающим взглядом, после чего очень медленно произнес: - Подумай как следует, что ты только что сказала, Картрайт. Ты была очень-очень близка к тому, чтобы сказать, что подозреваешь, что это письмо написано секретным кодом.

– А почему нет, Шеф?
– сказала Энни, отбросив всякую осторожность.

– Почему нет? Потому что ты не проклятая Нэнси Дрю, радость моя! Чертов секретный код, чтоб меня! У нас реальная жизнь!

– Письмо было проштамповано, - продолжила Энни.
– Прежде, чем отправлять, его проверяет кто-то в борстале, кто-то, облеченный властью. Оно должно быть официально одобрено, прежде чем его отошлют. Так вот, если Энди хотел передать в этом письме какое-то сообшение своему брату, и он не хотел, чтобы его увидел кто-то из начальства борстала, ему нужно было найти способ запрятать это послание за чем-то, что выглядит совершенно невинно.

– Бред собачий!
– рявкнул Джин.
– Ты перечитала книжек про "Великолепную пятерку".

– Более того, один из мальчишек в этой колонии повесился, Шеф, всего две недели назад. А за месяц до этого парню до смерти обожгло лицо, - голос у Энни зазвенел.
– Смерть, самоубийство, хитроумное письмо, труп на свалке, грубый бессмысленный угон грузовика, и все это имеет связь с Фрайерс Брук. Подумайте об этом, Шеф. Что-то не так! Неужели не видите? Что-то там совсем не так!

Отчаяние взяло над ней верх, и Энни сразу поняла это. Она поджала губы и опустила глаза, терпеливо ожидая упреков от начальства.

Но Джин был спокоен. Он не собирался впадать в ярость из-за какой-то девчонки. Он улыбнулся своим мыслям, разгладил галстук и произнес: - Знаешь, чего мне сейчас действительно не хватает?

– Нет, Шеф, - откликнулся Сэм.
– И что...

– Я не тебе, Старая Нянюшка. Я - ей.

Энни, вздохнув, безразлично произнесла: - Что вам сейчас действительно не хватает, Шеф?

– Свистящего чайника, - сказал Джин.

Энни поникла. Пробормотав "Да, Шеф, непременно, Шеф", она развернулась и вышла за дверь.