Борстальские подонки
Шрифт:
У каждого из них на одежде был драный клочок коричневой ткани.
Клеймо, подумал Сэм, недоверчиво помотав головой. Он смотрел на ряды молодых лиц, прыщавых, юношески припухлых, с не знавшими еще щетины подбородками.
"Молчание!" - поворот - "Уважение!" - поворот - "Долг!" - наклон.
Сэм обратился к надзирателю, который открыл ему дверь.
– И где здесь ребята играют в футбол?
– спросил он.
– Этот дворик слишком маленький.
– Они не играют в футбол.
– Как же так! Они же парни!
– У старшего воспитателя правила - никакого футбола, никаких игр.
–
– Даже никакого телевизора, - сказал надсмотрщик.
– Наклоны и растяжки, вот и все их развлечения. В оставшееся время наведение порядков, а иначе их запирают по спальням.
Мальчики делали поворот налево, направо, наклон.
– Молчание! Уважение! Долг!
– Что МакКлинток делает с мозгами этих ребят..?
– пробормотал Сэм.
– Ни футбола, ни телека - неудивительно, что в этом месте ощущается этакое затишье перед бурей.
Надзиратель открыл ему другую дверь, и Сэм снова оказался в лабиринте из блеклых коридоров с начерченными красным буквами. Он направился к вестибюлю, отгороженному от коридора запертыми воротами под охраной свирепого вида тюремщика в безукоризненной форме. Очевидно, в эту часть проход для заключенных был строго запрещен.
– Что здесь такое?
– спросил Сэм, показывая полицейский значок.
– Исправительный блок, - произнес надзиратель. Он указал на тяжелую дверь.
– Изолированные камеры для тех, кто в чем-то напортачил.
– Позвольте, я загляну внутрь.
– Для чего?
Сэм начал было отвечать, но остановился. И в самом деле, что он надеется там отыскать? Ключи, изобличающие МакКлинтока в преступлениях против заключенных? Шансы на такое - миллион к одному. И все же что-то внутри призывало его разведать обстановку, все глубже и глубже затягивая его в это скверное место - по причинам, вовсе не связанным с полицейской работой и расследованиями преступлений. Будто бы его собственная жизнь, его собственная Судьба были переплетены с этим местом, с лабиринтом из комнат, коридоров и камер.
– Просто откройте мне одну из этих дверей, - сказал Сэм.
– Позвольте, я загляну внутрь.
Охранник пожал плечами и загремел связкой ключей. Он открыл металлические ворота, отгораживающие исправительный блок от коридора, затем открыл тяжелую дверь одной из камер и отошел в сторону. Сэм шагнул в открытый дверной проем. Камера внутри выглядела и пахла, как общественный туалет. Побеленные стены были покрыты отвратительными пятнами. Единственное окно было заперто и зарешечено, а стекло настолько заляпано сажей, что не пропускало внутрь ничего, кроме бледного лучика дневного света. Там не было кровати, не было даже раскладушки или полки, лежать можно было только на твердом грязном полу. Вместо туалета в углу стояло смердящее помойное ведро. Все это резко контрастировало с вымытыми хлоркой и карболкой остальными помещениями.
– Вы запираете здесь детей?
– спросил Сэм.
– Ну, не метлы же мы здесь храним, - откликнулся охранник.
– Это называется Белой Дырой.
– Это какое-то средневековье. Как вы думаете, что станет с головой какого-нибудь пятнадцатилетнего мальчика, если запереть его в одиночестве в такой вот темнице?
Надзиратель пожал плечами.
– Белая Дыра лучше Черной Дыры.
– Черной Дыры? У вас
Охранник показал ему. Отперев другую огромную, массивную дверь, он продемонстрировал камеру без окна. Заглянув внутрь, Сэм не увидел ничего за пределами пятна света, падающего через открытую дверь. Воздух был зловонным и омерзительным, как от протухшей воды какого-нибудь стоячего пруда.
– Для настоящих нарушителей порядка, - сказал надзиратель.
– Это варварство.
– Это обучение, вот что это такое. Если у парня есть здравый смысл, он весьма четко определит, что ему совсем не к спеху возвращаться в подобное место. Он поменяет свои взгляды на жизнь.
– Поменяет взгляды на жизнь, вы считаете? То есть не станет еще безжалостнее и отчаяннее?
– Это исправительный блок. Он для наказаний. Не хочешь быть наказанным? Тогда не иди поперек Системы. Все просто.
– Он протянул Сэму зажигалку.
– Взгляните, если вам так хочется.
Сэм щелкнул зажигалкой и вошел внутрь. Пляшущий огонек пламени выхватил из темноты безграмотные послания, выведенные на стенах. Правописание хромало везде, а половина букв была написана задом-наперед. Там были имена - Роззи, Блинки, Джои, Баз - налезающие друг поверх друга, образующие хаотичный реестр тех парней, которые сидели и дрожали в этом безобразном гадюшнике. То тут, то там выплывали другие, более обнадеживавшие имена - футболиста Бобби Чарлтона, мотоциклиста Барри Шина. И еще ряды вертикальных насечек, отмечающих прошедшие дни, и схематичные наброски людей, качающихся на виселицах.
– Черная Дыра...
– пробормотал Сэм.
– Они тайком проносят зажигалки или спички, - сказал из дверного проема охранник.
– Не знаю, как, но они это делают. Опять же, некоторые просто работают вслепую, выцарапывая это на стенах.
– Этим бы ребятам разрисовывать школьные учебники, а не стены одиночных камер, - заметил Сэм.
Какой-то юный начинающий Пикассо, у которого честолюбие побеждало талант, сделал попытку изобразить обнаженную женщину в полный рост.
Рядом с неприлично вытянутыми и анатомически неправдоподобными ногам он нарисовал - что? Яйцеобразный овал с круглым носом и глупой улыбкой. Что это? Шалтай-Болтай?
– Потерянное детство, - задумчиво сказал Сэм.- Детки в клетке.
А это что? Два плюшевых медвежонка разных размеров, бок о бок.
– Большой Мишка и Маленький Мишка.
И дальше, со все большим недоумением, он узнавал новые и новые кукольные фигурки, нарисованные на стенах. Они ему были знакомы. Он знал эти лица. Он знал их имена.
– Хромоножка, Джемайма...
Он обратился к надзирателю, стоящему снаружи в коридоре: - Что это за чертовщина, настенные рисунки с игрушками из "Детского Сада" [8] ?
8
"Детский Сад" (Play School) - детская передача на BBC (1964-1988), Хромоножка, Большой и Маленький Мишки, Джемайма (длинноногая кукла), Шалтай-Болтай - герои этой передачи, Брайан Кант - ее ведущий в течение 21 года из 24.