Ботинок
Шрифт:
– Мне плевать.
– сказал Тамиров.
– Делай, что хочешь, а через пять часов цирк должен стоять.
– Это невозможно, - сказал Мишель и демонстративно уселся на ящик.
Уперев локти в колени, он спрятал голову в ладони. Вот когда по-настоящему он пожалел, что не прислушался к совету Изюмова - "ни при каких условиях не связываться с Тамировым". У Мишеля, что называется, опустились руки.
И жаловаться было некому. Мишелю пришла мысль о Кристине. Ему вдруг показалась, что в данную минуту Кристина нуждается в его помощи, ищет его, пытается дозвониться
– Ну, что ... , так и будем сидеть?
– спросил Тамиров, и добавил, - Давай, друг, вставай.
То, что произошло дальше, стало для Мишеля уроком на всю жизнь. Тамиров доказал - безвыходных ситуаций не бывает. Он сам расставил людей, сам лично таскал и пилил металлические трубы, стыковал, казалось, в принципе не стыкуемые узлы, подвязывал веревки, и в считанные часы, как по волшебству, цирк был собран.
– Ну, что скажешь?
– - спросил Тамиров.
– Вы великий человек!
– искренне восхитился Мишель.
– Ерунда, не такое бывало. Часик можно отдохнуть. Вечером - первое представление!
– сказал Тамиров.
Мишель проспал до вечера, как убитый. И спал бы еще, если бы не разбудил невероятный шум. Выйдя из прицепного вагончика, он удивился: место, где стоял цирк, невозможно было узнать!
Огромное поле было сплошь заставлено автомобилями. Всюду ходили красиво одетые мужчины и женщины, бегали детишки: мальчики и девочки. Из динамиков неслась музыка. Над входной аркой висела сверкавшая неоновыми огнями вывеска на английском языке "Золотой цирк России". И откуда что взялось - не понятно! Нет, определенно, Тамиров - гений! Мишель вошел под купол цирка и был ослеплен светом и оглушен звуком. Все зрительские места уже были заняты празднично возбужденными зрителями.
Навстречу Мишелю попался Тамиров и импресарио Цезарь Шумейко. Их измученные лица излучали довольство и веселье. А импресарио даже подмигнул Мишелю и сказал:
– Аншлаг! На премию нарываетесь!
Мишелю опять показалось, что Цезарь Шумейко, если убрать бороду, на самом деле - Аркадий Маркович Изюмов. И только искренняя радость импресарио, выказанная им при встрече, убедила Мишеля в том, что в данном случае имело место фантастическое, но, в общем-то, нередко встречаемое сходство, так как настоящий Изюмов, после того, как был изгнан Капой Петровной со свадьбы, вряд ли бы обрадовался Мишелю. Подумать на эту тему, как следует, не удалось: рядом случились воздушные акробаты - братья Булахи.
– Что импресарио сказал?
– спросил один из братьев - близнецов.
– Насчёт премии намекал.
– От мертвого осла уши Цезарь даст, а не премию, -- сказал второй брат.
– Удавится, а лишней копейки не даст. Хорошо бы заплатил то, что обещал.
– А что, может не заплатить?
– поинтересовался Мишель.
– Цезарь есть Цезарь, - уклончиво ответили братья и ушли переодеваться.
Представление прошло под непрерывные овации переполненного зала. Мишель был горд своей сопричастностью к великолепному спектаклю. На следующий день работали днём и вечером; и тоже с аншлагом. Тамиров, Цезарь Шумейко, Мишель и все артисты
Часть 31. В Европе взяток не берут.
Минут за пять до очередного представления в вагончик Мишеля влетел один из братьев Булахов.
– Быстрее, тебя Тамиров ищет!
Навстречу попалась машина "Скорой помощи". Мишель нашел Тамирова на предпоследнем ряду амфитеатра. Кроме него там находились Цезарь Шумейко и братья Булахи. Они стояли кружком, как будто загораживая что-то. При этом все напряженно улыбались.
– А вот и Мишель... года не прошло, - сквозь зубы процедил Тамиров, - Sorry, здесь прохода нет, - переключился Тамиров на болгарского зрителя, желавшего пройти между ними.
– Пожалуйста, господин хороший, вернитесь назад, вниз по лестнице, налево.
Зритель, однако, упорствовал и желал пройти напрямую.
– Черт возьми, кто-нибудь, объяснит этому болгарскому чучелу, что здесь хода нет!
– разозлился Тамиров.
Пока один из братьев Булахов подыскивал нужные болгарские слова, зритель изловчился и заглянул через плечо Тамирова. После этого болгарин перестал упорствовать на своём, а, притихший, спустился по лестнице, а потом и вовсе вышел из цирка, забрав жену и детей.
В том месте, вокруг которого собрались Тамиров, Цезарь Шумейко, братья Булахи и Мишель зияла дыра. Выяснилось, что "ни с того, ни с сего" выпал деревянный щит, и в образовавшуюся дыру провалился десятилетний ребенок.
– Фигня, ребенок только ножку оцарапал, а уже паника... скорую зачем-то вызвали!
– сказал Тамиров.
– Щит нужно поставить на место. Выручай Мишель.
Мишель полез под трибуну. Там выяснилось, что под тяжестью зрителей, разошлись фермы-координаты, державшие настил; и что не только нельзя поставить на место упавший щит, но, что и остальные держались на честном слове, и в любую минуту могли упасть.
На это Тамиров ответил любимой присказкой:
– Фигня, бог не выдаст, свинья не съест. Представление должно состояться и оно состоится.
При помощи лома Мишелю удалось закрепить вывалившийся щит. Правда лом нельзя было отпустить, и пришлось Мишелю держать его всё представление. Сверху на него падал мусор. Рядом пролетела пустая бутылка из-под пива. Видела бы Кристина как ему достаются деньги.
После спектакля Тамиров даже спасибо не сказал. "И не нужно, - подумал Мишель, разминая затекшие руки, - Заплатит всё сполна и ладно".
Следующим утром Мишель встал раньше обычного. Он решил перебрать аварийную часть амфитеатра.
В цирке уже находились двое полицейских Они ходили между рядами и рулетками делали замеры. Копы цокали языками и качали головами. Их явно что-то не устраивало. Один из них обратился к Мишелю на плохом русском языке:
– Вы директор?
– В чем дело?
– спросил Мишель.
– У цирк има проблем. Дальше работать не може . Нет безопасности. Вчера зритель был ранен. Зритель требует пари, компенсации. Вы директор?
– Говорю же нет, я - не директор. Царапину на ноге вы называете раной?
– не мог удержаться Мишель.