Ботинок
Шрифт:
– Хорошо, ходим, и сколько мы будем идти до Владивостока?
– Если не встретим пиратов и повезет с погодой - два месяца.
Мишель решил, что насчет пиратов капитан пошутил.
Часть 33. Он не должен добраться до Москвы.
– Плохо слышно... не поняла... кто?... кто звонит?
– кричала в телефонную трубку Кристина, толкая в плечо Павла Силкина.
– Что такое, поесть не дадут, в самом деле!
– ворчал тот с набитым ртом.
Кристина показала кулак.
– Не слышу ничего, перезвоните, пожалуйста, -
Она медленно опустилась на стул.
– Что такое?
– - спросил Силкин, пытаясь достать языком остатки пищи, застрявшие в зубах.
– Хватит чмокать! Сто раз просила!
– Кто звонил-то?
– Он!
– моргнула Кристина.
Силкин обтер рукой губы и догадливо уточнил:
– Твой бывший, что ли?
Кристина кивнула головой:
– Он! Что же теперь будет, Паша?!
Осознав, наконец, серьезность ситуации, Силкин подобрался телом, сделал серьезное лицо и задумчиво произнес:
– Как же это он до Москвы сумел добраться?
– Он вроде как во Владивостоке. Ждёт поезда, чтобы сюда приехать.
– Как же это он там оказался?
– Это тебя нужно спросить. А то "друзья помогут", "все будет тип-топ", - ворчала Кристина, напоминая слова, сказанные когда-то Силкиным.
– Вот тебе и "друзья", вот тебе и "тип-топ".
– Тьфу, твою мать. Все настроение, гад, испортил. Значит, поездом, говоришь? Из Владика говоришь? Это хорошо! Это просто замечательно! Значит так, сиди дома, я уехал. Не жди, ночевать не приду..
– Опять!
– встрепенулась Кристина.
Последнее время она стала подозревать Силкина в измене и потому не одобряла любые его ночные отлучки. Вот и сейчас ей показалось, что Силкин пользуется ситуацией, лишь бы только улизнуть от неё.
– Паша, не уходи. Мне, правда, как-то не по себе.
– Ну, блин горелый, ты даешь! А кто проблему с твоим благоверным будет решать? Ты, что ли, кукла с глазами? Мозгов не хватит.
Кристина отвернулась. Капитан Силкин, по-своему, то есть грубо, но в то же время, эротично, обнял Кристину, посмотрел на нее отстраненно, как смотрят на картину и, оставшись чем-то недовольным, поцеловал Кристину в лоб.
– Ты, пойми, дуся: если твой благоверный сядет в поезд, с ним уже ничего не сделать. Тогда жди его в Москве со всеми вытекающими последствиями. Нужно сделать, чтобы он навечно остался во Владике. Там, в Сибири, всё проще: пропал человек и хрен с ним - Дедушка Мороз всё спишет.
Решать нужно немедленно. Всё будет абгемахт. Не переживай.
– Ох, уж и не знаю, Паша, не знаю, не знаю, - вздохнула Кристина, в очередной раз покоренная мужской логикой.
Силкин, вдруг, оттолкнул Кристину и сказал.
– Вот, дура-то! Тебе и знать-то ничего не нужно. Достаточно того, что я знаю. Да что с тобой разговаривать?! Пустая трата времени!
Кристина непонимающе захлопала глазами. Силкин
– Ладно, не бери в голову. Пошел я.
– Ой, Пашенька!
– Ну, чего еще?
– Ты денег обещался.
– На столе лежат. Смотреть надо тщательнЕе, - сказал Силкин, делая в слове "тщательнее" ударение на окончании.
– Пока, дуся.
Кристина виновато улыбнулась:
– Возвращайся скорее. Буду ждать. Гречневую кашу с сосисками приготовить, будешь?
– Твоя гречневая каша вот уже где, - сказал Силкин, приставив ладонь к горлу.
– Сходи за бутылочкой.
Часть 34. Поимка опасного преступника.
Мишель коротал время, неспешно вышагивая по кривым и грязным улицам Владивостока. Неухоженность города, кажется, напрямую отражалась на людях. Небрежно одетые жители, все как один, имели понурый вид. На что ни посмотришь, на всём лежит печать временности. Как будто все ждали сигнала, чтобы не оглядываясь смыться отсюда и зажить где-то там, далеко-далеко, настоящей жизнью. На этом фоне странно слышать, как между собой горожане любовно называют город не иначе как Владиком.
Пронизывающий ветер и дождь быстро загнали Мишеля обратно на вокзал. До отправления московского поезда оставалось несколько часов. Мишель был голоден, но приходилось экономить деньги, вырученные от продажи свадебного кольца. Кто знает, что может еще случиться в дороге.
В зале ожидания почти нет свободных мест. Мишелю удалось протиснуться к огромной батарее, висевшей на стене на уровне головы. Он с наслаждением положил озябшие ладони на ее выкрашенные в цвет детской неожиданности ребра. Мишель осмотрелся.
Вот милиционер. С ним Мишель уже столкнулся: пришлось предъявить паспорт и билет. Милиционер улыбнулся Мишелю, как старому знакомому. Однако в этой улыбке чувствовалось что-то недоброе: какое-то напряжение и тревога. Милиционер зачем-то навёл на Мишеля указательный палец и закричал:
– Вот он! Хватайте его!
Всё дальнейшее произошло очень быстро. Мишель не успел опомниться. Нещадно растолкав пассажиров, к нему подлетели двое мужчин в штатском и до хруста заломили ему руки.
– Отлично! Ведите его в машину, - приказал милиционер. Пассажиры испугано расступались перед Мишелем.
– Кого поймали-то?
– поинтересовался один из пассажиров.
– Говорят, серийного убийцу, - ответил другой.
– Ишь, ты! А, глядя на этого заморыша, и не скажешь, - зевая, заметил, спросивший.
***
Мишель неудобно сидел на стуле, привинченном к полу, и в который уже раз говорил:
– Пакетик с героином не мой, нож не мой. Мне это подложили, когда запихивали в машину. Мне разбили очки. Без них я плохо вижу.
При задержании Мишель не сопротивлялся, и, всё равно, он получил несколько сильных ударов в туловище и лицо. Ему сломали очки. От ударов у него стала болеть голова.