Боярышня Евдокия 4
Шрифт:
Но то всё сезонные дела, хоть и большие, а вот мыло стали варить понемногу, но регулярно, и оно моментально окупило себя, как и стеклянные бусы. Евдокия Вячеславна всё-таки привлекла девчонок для изготовления разной формы бусин. Отроковицы наловчились формировать из стекольной массы не только кругляши с лепестками, но и крошечные фигурки умудрялись сотворить. Спозаранку бегут в свою мастерскую и до темноты их оттуда ничем не выманишь.
Боярышня не боялась раскрытия тайны бусиковой мастерской, поскольку неоткуда местным было взять стекольную массу. Так что на смену валяным украшениям поднадоевшим горожанам пришли
Но больше всего спрос был на прозрачные стеклянные квадраты размером с ладонь. Они были толстыми и условно прозрачными, с пузырьками внутри, но это было стекло. Перво-наперво его поставили в окошечки современного транспорта — и внутреннее убранство преобразилось.
Потом во всех мастерских Кошкина-Ноги расширили окна и застеклили. Следующей покупательницей стала Дуня, а дальше начался бешенный ажиотаж и стеклянные квадратики теперь продаются только по записи.
В имении Дорониных полностью переделали окна и застеклили не только жилой дом, но все мастерские по примеру Кошкина-Ноги. Фёдор ругался, опасаясь, что стекло привлечёт воров, но в семье Дорониных вновь набрали новиков, которых взялись обучать дедовы вои. За высокой стеной, которую уже закончили бы, если бы не дожидались боярина Вячеслава, можно выдержать любую осаду.
Боярин приехал в имение в вересень ( сентябрь ) и попал в заботливые руки жены. Он долго не мог оторваться от Милославы, глупо улыбался младшенькой и наследнику, восхищаясь их сообразительностью и тем, как они выросли. Потом рьяно взялся за постройку башенок, на которые поставил… пушки!
Дуня назвала их ласково пушечки, потом что это была ерунда, а не пушки, но из них можно было дать залп. Народ поглядел, поужасался… и быстро смастерил для этих уродцев подставки и про колеса не забыл. Дуне даже не пришлось особо ничего вспоминать из будущего и пытаться зарисовать, мебельщики сами сообразили, как лучше будет.
Еле управились до листопада, чтобы поспеть на Машину свадьбу. В Москве к этому времени было многолюдно: князь вернулся из Новгорода, а с ним новые новгородско-московские бояре и псковско-московские. Москву ожидал новый строительный бум!
Дуню встретила Мотька и вывалила на неё ворох новостей, которые боярышня слушала с открытым ртом. Оказывается, вслед за новгородцами в состав московского княжества вошли псковичи. Князь всё лето занимался переговорами, попутно отстраиваясь в Новгороде и посылая шильников расширять и выпрямлять основные дороги.
Несколько тысяч нуждающихся в заработке мужей вгрызлись в землю, обрадованные возможностью заработать. Для них редко выдавался такой шанс, поскольку каким-либо ремеслом они не владели, и если им где-то удавалось устроиться на работу, то только за еду. Князь же кормил и платил.
Купцы, у которых не было ладей, не могли нарадоваться на происходящие перемены и их караваны постоянно курсировали по маршруту Москва-Новгород-Псков, заметно оживляя торговлю. Мотька была счастлива, что всё её вязание продавалось в тот же день, когда она выставляла на продажу. И даже тот факт, что семья вернулась в город, не сильно расстроил её, потому что
Часть Муромского княжества ещё при деде Ивана Васильевича отошла к Москве, а другая влилась в соседствующее Рязанское княжество. За прошедшие годы границы расплылись, находящаяся под боком Золотая Орда раздробилась на кусочки, но спокойней на землях мордвы не стало. Боярина Савина послали вместе с монахами, которые должны были собрать описания лекарственных трав, познакомиться с местными знахарями и увлечь талантливую молодежь в лекарские классы Москвы. У Мотькиного отца появился шанс показать себя не только дельным воином перед монахами, а ещё хорошим организатором, что могло стать для него полезным.
Дуня понимала, что эта экспедиция — инициатива двух владык, настоящего и прошлого. Будущие лекари, набранные в Муромском княжестве, вернутся к себе после обучения с совсем другим кругозором, и языческие ритуалы потеряют своё значение. Боярышня высоко оценила мягкую стратегию по укреплению и распространению православия и от души пожелала, чтобы всё получилось. Когда-нибудь о язычестве вновь вспомнят, а сейчас для всех лучше быть едиными.
Из личного у Мотьки было только одно : боярин Овин приехал в Москву вслед за князем, навестил будущую невестку, подтвердил, что жена и сын приедут зимой. Боярин Савва к этому времени уже отбыл на службу, так что Овина встречала Мотина мачеха и сильно впечатлилась.
Дуня смотрела на сияющую подругу и радовалась за неё. Не всё так страшно оказалось, как ей думалось раньше. Может, мачеха и хотела бы Мотьку подмять под себя, но сообразила, что дружить с ней выгодней.
Наговорившись с подругой, Евдокия вернулась в дом и попыталась расспросить сестру о её житье-бытье, но та была занята предсвадебной суетой. Поиграв с повзрослевшим, но не особо выросшим поросенком, Дуня помчалась ловить княжича.
Ей удалось застать Ивана Иваныча во дворе бумажной мануфактуры, и вот там-то она передала ему подготовленные кошачьи сплетни для печати, а потом закидала вопросами о его делах.
Княжич с удовольствием поделился новостью, что отец заставил казначея пересчитать взятые налоги в этом году, потому что одна Москва выдала столько, сколько ранее собирали со всего княжества, а тут ещё две бывшие республики добавили. Казначей готов был сколько угодно пересчитывать, чтобы заново переживать столь сладкие эмоции.
— Отец теперь с лёгким сердцем займется проверкой стен городов и их укреплением, — возбуждённо рассказывал княжич. — Князь Казимир раздражён нашим усилением и надо быть готовыми, чтобы дать ему отпор.
Дуня одобрительно закивала. Она была приятно удивлена, что появившиеся свободные деньги князь сразу же бросил на обустройство княжества. Обычно перво-наперво он тратился на дружину и стройку в Кремле, а тут о пограничных городах озаботился.
— А ещё сейчас идут переговоры с ростовскими князьями о продаже второй половины их княжества, — хвастал Иван Иваныч.
— Ой, а я думала, что там наш наместник сидит и всем заправляет!
— Он правит Сретенской половиной, — наставительно поправил её княжич. — Борисоглебская все ещё под рукой Ивана Ивановича Долгого.