Боярышня Евдокия 4
Шрифт:
— Быть посему, — громко велел он и рассмеялся, глядя на расположившегося подле Маркизы Пушка. — Это ж надо, они как люди симпатию проявляют!
Евдокия покинула княжеские палаты, с неохотой оставляя там кота. Он конечно же рад вернуть себе свободу, а то сидеть на руках или в переноске ему надоело, но вдруг князь не умеет гладить кошек? Вдруг на Пушка обидятся местные жёнки, когда он распотрошит их рукоделие, чтобы раздобыть себе лоскуток для обмена на вкусняшечку для подруги?
— Евдокия Вячеславна, как всё прошло? — встретил её Гаврила.
—
Брату она вчера сказала, что боярич случайно в бане обжёгся. Ванюшка не поверил, но мазь взял и после доложил, что ожог не страшный.
Гаврила благодарно кивнул, но его уже пригласили в княжьи покои. Дуня понимала, что парня будут расспрашивать об отце и его экспедиции. Это уже не секрет, но подробности мало кто знал, поэтому князь воспользовался случаем.
— Дунька, ты чего с Гаврилой сделала? — неожиданно задал вопрос брат.
— Ничего я с ним не делала! С чего ты взял?
— Он всю ночь не спал, а с утра от небосвода глаз не отводит. И этот ожог… тёмное дело, — хмуря брови, покачал головой Ванюшка. — Надо бы расследовать, но, если ты замешана… — боярич почесал шею и с подозрением посмотрел на небо, потом на сестру и вновь почесал шею. — Чую, что-то вчера произошло, — выдал он и сощурил глаза, когда Дуня демонстративно фыркнула.
Он давно уже заметил, что она столь возмущенно-показательно фыркает тогда, когда случайно где-то ляпнет что-то важное. Что-нибудь такое, у чего обязательно будут последствия. И кажется, Гавриле не повезло, потому что она ляпнула при нём.
Глава 15.
Не успев толком обустроиться в выделенной для проживания светёлке, Евдокия начала расспросы об иноземцах. Оказалось, что португальцы прибыли в город одновременно с ней. Нанятые ими лодьи торопились разгрузиться в Дмитрове и вернуться домой до того, как лёд полностью скует реки. Живущие здесь иноземцы встретили португальцев настороженно и с неохотой впустили в гостиный двор. Боярышня сразу же отправилась туда.
— Здравия вам, господа негоцианты, — нейтрально поприветствовала Евдокия португальцев на латыни, не увидев того, с кем в Новгороде заключала договор Кошкина.
Ванюшка с поистине боярской важностью стоял подле неё, оглядывая двор придирчивым взглядом. За его плечом держался Олежка, стараясь соответствовать ситуации, но нет-нет, да таращился на незнакомую одёжу или морщил нос, уловив резкий запах. Ароматы в гостином дворе гуляли разные, и всё больше неприятные. Особенно досаждал запах испорченной рыбы.
Юрята Гусев тоже приосанился и поглаживая рукоять оружия, демонстрировал, что не доверяет тем, кто не знает его языка.
Пятеро мужчин среднего возраста поклонились Евдокии с Ванюшкой, и один из них с трудом начал приветственную речь на латыни. Дуня подняла руку вверх, останавливая его и предлагая найти для общения другой
— Ваше сиятельство, — мужчина вновь поклонился Евдокии, перейдя на французский и приравняв её титул к графскому. Она поощрительно улыбнулась. Иноземец польстил, но не так уж чтобы очень, если учесть положение деда. Из условных баронских штанишек Еремей Профыч вырос, а графские ещё великоваты, но Дуняша никогда не было мелочной. Графиня так графиня!
— Мы счастливы видеть вас! — взволнованно говорил мужчина, обрадованный встречей.
— Очень хорошо, что вы прибыли к нам без потерь, — вежливо ответила она, но видя, что все излишне возбуждены уточнила: — Или что-то случилось?
— Ваше сиятельство, наш путь был долог, но благополучен.
— Тогда что вас беспокоит?
— Мы имеем опасения ночевать здесь… — мужчина обвёл рукой гостиный двор. — Ганзейские слуги уже несколько раз пытались посмотреть, что мы привезли, — торопливо объяснил он и добавил: — мы не оставляем… хкм… — слово «золото» он не произнёс, но Евдокии этого не потребовалось, чтобы понять, — …без присмотра, но нас мало.
— Господин Оливьера, — боярышня задумалась, что предложить португальцам.
Княжья охрана задержалась, отчасти с её согласия, а золото уже здесь, и на него разевают роток. Недооценила Дуня иноземное купечество, опасаясь больше родных татей, чем их. Ей казалось, что Дмитров тихий и уютный городок, а самое злое преступление в нём — это соседская свара. Не сообразила, что удобное расположение сделало город северным портом Москвы, а значит, тут приезжих чуть ли не больше местных. Через Дмитров продают соль с пушниной, а в последнее время северяне стали привозить сюда ловчих птиц, чтобы обменять их на хлеб.
— Господин Оливьера, я правильно понимаю, что зиму вы намерены провести на нашей земле?
— Да, ваше сиятельство. Мы хотим разведать дорогу для торга в Москву, Новгород и другие города, если успеем.
— Успеете, — кивнула она, — тогда сделаем так. Я сегодня же найду вам новый двор и поселюсь вместе с вами.
Юрята нервничал, не понимая чужой речи. Ему не нравилось, что боярышня ведет столь длительную беседу с чужаками. Не нравилось, что самому приходится стоять и молчать. И особенно раздражало, что он не понимал, как вести себя с Дорониной.
Отец с братами считал, что ему не составит труда окрутить юную боярышню, и Юрята был согласен с ними. Ему достаточно было не отводить взгляда от девок, чтобы те сомлели.
Дядька же наособицу посоветовал ему не шутить с Евдокией, а подружиться с нею. Юрята из уважения к дяде не показал недоумения, вызванного глупым советом.
Но спустя время, когда отец с братами уже размечтались, как породнившись с Дорониными, их будет продвигать по службе боярин Еремей Профыч, Юрята задумался, почему дядя Иван кривится, слушая их речи. А ведь он единственный из всей родни получил чин боярина,и князь его ценит, слушает советы. Казалось бы… ан нет, не берёт он в свои поездки родню, не даёт им должностей.