Боярышня Евдокия
Шрифт:
Шкатулку ей подал отец Селифан и попросил не гневаться на него. А вот шелковую штуку не нашли.
— Тут не только певчие были, а люд разный, — разводя руками, пояснил ей её невольный обидчик.
Дуня устало кивнула, понимая, что не надо было выпускать из рук то, что тащила всю дорогу.
Огляделась.
Храм был небольшой и явно древний. Находится в нём было бы хорошо, если бы не толпящийся народ. Не хватало тишины. И это ещё Матвей со своими воинами огородил её с
К самому Гавриле жался невысокий крепыш, роняющий слёзы и чего-то бормочущий себе под нос. Боярич его не гнал, а даже утешающе похлопывал по плечу, но при этом не сводил с неё глаз.
Её это растрогало, и она улыбалась ему, пока не вспомнила про нечищенные зубы. А ещё лоб в крови… одно хорошо: воняет ото всех, и можно делать вид, что не от неё.
— Дуня, весточку боярину Овину о том, что тебя нашли, послали, — сообщил Семён. — Он сюда возок пришлёт.
— А как там мой Гришаня? Как Мотя и Евпраксия Елизаровна?
— Все живы, сильно за тебя переживали. Матрена Савишна порывалась со мной тебя искать, насилу отговорили. Боярыня Кошкина взялась продолжать твоё дело, но я не понял, о чём она говорила. От воёв уже после узнал, что ты всему Новгороду свои сказки рассказываешь через скоморохов. Зачем тебе это?
— Не знаю, так сразу не скажешь. Наверное, потому что мне понравился Новгород. Тут народ шумный, азартный, вспыльчивый, но душевный и старается по правде жить. Ты же знаешь, что их ничего хорошего в Литве не ждёт?
— Князь серьёзно осерчал на них.
— Знаю, поэтому всё делаю для того, что его смягчить. Нам не нужен сломленный Великий Новгород.
— Отступила бы ты, Дунь. Посадники на тебя ярятся, что ты народ смущаешь, а наши бояре озлятся, что ты добычу у них из рук вырываешь. Многие рады, что пойдут Новгород воевать.
— Боярышня, возок приехал, — подошёл Матвей Соловей и повёл рукой, приглашая Дуню к выходу. Она оглянулась, ища Гаврилу, но он уже встал в ряд воинов, чтобы оградить её от любопытствующих.
— Иду, — засуетилась она, переживая разом за всех, кто остался без неё. Как там они? Справились ли
Глава 26.
— Родненькие вы мои, как же я по вам соскучилась! — на разный манер повторяла Дуня и даже не замечала этого.
— Дусенька, — рыдала Мотька, не в силах больше ничего произнести.
— Евдокия! Девочка моя, — прижимала Дуню к своей груди Евпраксия Елизаровна. — Я знала, что ты не пропадешь!
Все всплакнули на радостях, потом бросились обхаживать Дуню, а когда она была отмыта и накормлена, проводили её к Гришане.
Рана у него была глубокая, но чистая и, если можно так сказать, аккуратная.
В основном лечение заключалось в первоначальной обработке раны и дальнейшей поддержки организма. С этим Мотя и Кошкина сами справились, взяв снадобья из Дуниного короба.
— Гришенька, как же я счастлива, что ты жив! — увидев своего верного охранника, боярышня едва не разревелась, но сдержалась.
— Прости меня, Евдокия Вячеславна, не сберег тебя и с поисками не помог.
Григорий попытался сползти с лежанки на пол и тоже чуть не расплакался, так ему было обидно.
— Что ты, что ты, — заволновалась Дуня, — не смей шевелиться, пока рану не осмотрю!
— Да заживает уже, — отмахнулся воин, — надоело лежать. Одна радость, когда Ладушка приходит и тело мнёт.
— Ладушка? Какая такая… а-а-а! Лада! — улыбнулась боярышня, — у этой Ладушки золотые руки.
— Истинно говоришь! И душа у неё светлая.
— Прав ты, соколик — поддакнула Дуня, вторя своей недавней неизвестной утешительнице.
— Дивно, что замуж не вышла, — отчего-то не успокаивался Григорий. — У нас бы за такую все парни передрались бы.
— Так то у нас, — вновь согласилась она, с интересом посматривая на убеждённого холостяка.
— Боярышня, а ты не знаешь, каков ряд у Лады с боярами Овиными?
— Не знаю, голубь ты мой… — Дуня осеклась, сообразив, что уже дважды обозвала Гришку на птичий манер и, боясь заразиться птицевеличанием, быстро изобразила отводящий порчу знак, а потом для верности перекрестилась.
Григорий на всякий случай повторил за ней весь ритуал, и Дуня одобрительно кивнула, пояснив:
— Чего-то я не того… чужие мысли прицепились.
Этого было достаточно. Евдокия задумчиво посмотрела в потолок, вспоминая свой разговор с Ладой. Поговорить о ней с Авдотьей Захарьевной она не успела, а теперь вот Гришка ею заинтересовался. Словно сама судьба подталкивает эту банщицу к ней.
— Я передам о нашем интересе Евпраксии Елизаровне, — ответила Грише, — а она уж узнает у брата о выкупе.
— Век тебе буду благодарен, — Григорий вновь постарался подняться, но Дуня рукой надавила на него и, велев показать ей спину, начала осмотр. Новики стояли у входа, чтобы дворовые бабы не подглядывали да не распускали дурные слухи.
— Так, вроде бы неплохо всё, но отвары продолжай пить. Даже если желудок расслабится, ты их пей. Они не дадут воспалиться ране внутри. Это для нас самое важное. Ходить можно и нужно, но осторожненько, чтобы рану не тревожить. Матрёна Савишна продолжит обрабатывать её…