Бойцовые псы
Шрифт:
И ещё висела картина, изображавшая Парад Победы на Красной площади.
Куда я попал, тоскливо подумал Валера и вдруг почувствовал, что на него смотрит кто-то.
Обернувшись, он увидел старенького генерала, показавшегося ему карликом в этом жилище для Гулливера, в мундире с золотыми погонами и с целым иконостасом орденов на груди. Карликовый генерал опирался на инкрустированную трость, без которой он, наверно, просто бы рухнул под тяжестью своих наград.
— Лялечка, это — кто? — сурово спросил генерал, возмущённо тряся вторым подбородком
— Дед, это Петечка Силуянов, я же вас знакомила, его папа скоро будет послом в Индонезии, — громко сказала девица, оставаясь в той же позе. — Дадите вы мне сегодня поспать или нет?
— Я без очков и потому не сразу узнал, — прошамкал генерал, не отрывая руку от уха. — Я только хотел сказать, что у тебя в последнее время появилось много хороших знакомых. А молодому человеку, судя по всему, очень хочется в уборную. Вы не стесняйтесь, организм надо вовремя освобождать от шлаков и ненужного балласта, в котором размножаются гнилостные бактерии.
Куда я попал, тоскливо подумал Пирожников, послушно поднимаясь с огромной, под стать комнате, постели.
Прикрыв обеими руками причинное место, он последовал за генералом через анфиладу таких же больших, темных комнат с зашторенными окнами, которым, казалось, не будет конца. И очутился наконец еще в одной, такой же большой, в которой уже ничего не было, кроме унитаза и биде, причем унитаз гордо возвышался как раз посредине комнаты, прямо на старинном дубовом паркете.
— Не забудьте, Петя, спустить воду и выключить свет, когда все закончите, — строго сказал генерал. — И не торопитесь. Это надо делать спокойно, без внутреннего напряжения и стараясь ни о чем не думать. Вы умеете пользоваться биде?
Пирожников кивнул, дрожа от холода и безысходности.
— Пусть ваш кишечник освободится сам. Не надо ему в этом помогать. И потом очень важно тщательно промыть промежность и протереть задний проход туалетной бумагой фирмы «Ринке». Я приобретаю только эту бумагу и вам настоятельно рекомендую. Я проделываю эту процедуру каждый раз и потому, как видите, избежал всех тех болезней, которыми страдают мои сверстники. А что вы так дрожите? Это вы от страха или замерзли? Посмотрите на меня. Я никого никогда не боялся, а холод помог мне хорошо сохраниться. Почему я вам это рассказываю? Всё-таки вы будущий муж моей внучки Ляли, а я должен беспокоиться о здоровье моих потомков. Что?
Закончив монолог, он приложил руку к уху, потом закрыл за Валерой дверь, задвижка которой подозрительно громко щелкнула.
Пирожников, съежившись, одиноко сидел на унитазе и все старался вспомнить вчерашнее. Как будто ничего особенного себе не позволял. Ничего лишнего. Все было, как всегда. Но влипать, как сегодня, ему еще не приходилось. Либо чьи-то интриги, либо злосчастное стечение обстоятельств… Положение идиотское; судя по времени, он давно уже должен сидеть на правлении банка, куда сегодня впервые заявится этот уголовник Седов…
Но выход искать надо. Для начала хорошо бы найти
Потом Пирожников, поплутав, как в лесу, по многочисленным полутемным комнатам и совсем уже было собравшись звать на помощь, неожиданно попал, открыв очередную дверь, в ту самую спальню с огромной кроватью, где, к своему облегчению, увидел помимо Ляли и её дедушки-генерала знакомое лицо — Игоря Андреевича Хлестова — и тотчас вспомнил, наконец, как вчера все было…
Все трое сидели с ногами на неубранной постели, предназначенной, видимо, для очень группового секса, и ели руками из общей литровой банки черную икру, запивая ее шампанским. Причем внучка заслуженного военачальника даже и не думала одеваться.
Увидев Пирожникова, все трое прекратили трапезу, при этом дедушка и внучка изумлённо на него уставились.
— Вы знакомы? — первым спросил Игорь Андреевич, едва не поперхнувшись.
— Нет, — сказала Ляля, спешно прикрыв простыней свою бледную, в веснушках наготу. — А кто это?
— Молодой человек, вы как сюда попали в таком виде? — грозно спросил генерал.
— Ну как же, — покачал головой Игорь Андреевич, — как же так, Лялечка! Это Пирожников Валерий Эдуардович, с которым ты вчера настоятельно просила меня познакомить на презентации книги стихов всеми нами уважаемого помощника премьер-министра по экологическим проблемам. После второго тоста вы с Валерой по-английски удалились, и все с завистью смотрели вам вслед… Уже забыла?
— Где твой жених Петя Силуянов, с которым ты меня снова только что познакомила? — приложил руку к уху генерал.
— Наверно, заблудился в туалете, куда ты его препроводил, — пожала она голыми плечами, покрытыми синяками и веснушками, а сама, сощурясь, все оглядывала, похоже, узнавая своё вчерашнее приобретение, трясущееся от холода в огромных дверях, похожих на крепостные ворота.
— Не могли бы вы отвернуться, пока я оденусь… — сказал ей Пирожников, клацая зубами.
Она ничего не ответила, а продолжала все так же в упор его разглядывать, пока он спешно одевался, по-видимому восстанавливая подробности того, что было с ней прошедшей ночью.
— Ну, припоминаете? — спросил Хлестов, приканчивая икру, пока другие напрягали память. — Вчера, в Доме журналистов… Ну? Валерий Эдуардович ещё восхитился твоим колье от Картье…
— Уж не хочешь ли ты этим сказать, что именно с ним я сегодня спала? — удивилась Ляля, пренебрежительно глядя на Пирожникова.
— Вот этого я как раз не могу утверждать, — учтиво склонил голову Игорь Андреевич, отчего его вечносальные крашеные волосы тяжело свесились набок.
— Спасибо за всё, — сказал Пирожников, вместе с брюками снова обретя былую уверенность. — Но мне надо уже идти… — С этими словами он вопросительно уставился на Лялю, по-прежнему остававшуюся неглиже, несмотря на холод в комнате.