Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

73

«Мне ясно, — я сказал, — о свет священный,Что вольною любовью побужденВаш сонм идти за Волей сокровенной;

76

Но есть одно, чем разум мой смущен:Зачем лишь ты средь стольких оказалсяК беседе этой предопределен».

79

Еще последний слог мой не сказался,Когда, средину претворяя в ось,Огонь, как быстрый жернов, завращался,

82

И

из любви, в нем скрытой, раздалось:«Свет благодати на меня стремится,Меня облекший пронизав насквозь,

85

И, с ним соединясь, мой взор острится,И сам я так взнесен, что мне виднаПрасущность, из которой он струится.

88

Так пламенная радость мне дана,И этой зоркости моей чудеснойВоспламененность риз моих равна.

91

Но ни светлейший дух в стране небесной,Ни самый вникший в бога серафимНе скажут тайны, и для них безвестной.

94

Так глубоко ответ словам твоимСкрыт в пропасти предвечного решенья,Что взору сотворенному незрим.

97

И ты, вернувшись в смертные селенья,Скажи об этом, ибо там спешатК ее краям тропою дерзновенья.

100

Ум, здесь светящий, там укутан в чад;Суди, как на земле в нем сила бренна,Раз он бессилен, даже небом взят».

103

Свои вопросы я пресек мгновенно,Стесняемый преградой этих слов,И лишь — кто он, * спросил его смиренно.

106

«Есть кряж меж италийских берегов,К твоей отчизне близкий и намногоВзнесенный выше грохота громов;

1557

Кто он — Петр Дамиани, богослов XI в. (см. ст. 121).

109

Он Катрию отводит в виде рога,Сходящего к стенам монастыря,Который служит почитанью бога». *

112

Так в третий раз он начал, говоря.«Там, — продолжал он мне, благоречивый, —Я так окреп, господень труд творя,

115

Кто, добавляя к пище сок оливы,Легко сносил жары и холода,Духовным созерцанием счастливый.

1558

Катрия — возвышенность в центральной части Апеннин. На ее склоне расположен монастырь Фонте Авеллана.

118

Скит этот небу приносил всегдаОбильный плод; но истощился рано,И ныне близок день его стыда.

121

В той киновии был я Пьер Дамьяно,И грешный Петр был у Адрийских вод,Где инокам — Мариин дом охрана. *

124

Когда

был близок дней моих исход,Мне дали шляпу * противу желанья,Ту, что от худа к худшему идет.

1559

Грешный Петр — так называл себя Петр Дамиани (Пьер Дамьяно ), живший, по преданию, одно время у Адрийских вод, в монастыре Санта-Мария, близ Равенны.

1560

Шляпу — кардинальскую. (В действительности лишь в середине XIII в. отличием кардинальского сана стала красная шляпа.)

127

Ходили Кифа и Сосуд Избранья * Святого духа, каждый бос и худ,Питаясь здесь и там от подаянья.

130

А нынешних святителей ведутПод локотки, да спереди вожатый, —Так тяжелы! — да сзади хвост несут.

133

1561

Кифа (еврейск. — камень) — апостол Петр. Сосуд Избранья — апостол Павел (А., II, 28).

И конь и всадник мантией объяты, —Под той же шкурой целых два скота.Терпенье божье, скоро ль час расплаты!»

136

При этом слове блески, больше ста,По ступеням, кружась, спускаться стали,И, что ни круг, росла их красота.

139

Потом они умолкшего обсталиИ столь могучий испустили крик,Что здесь * подобье сыщется едва ли.

1562

Здесь — то есть на земле.

142

Слов я не понял; так был гром велик.

Песнь двадцать вторая

Седьмое небо — Сатурн (окончание) — Вознесение в восьмое, звездное небо

1

Объят смятеньем, я направил взорыК моей вожатой, как малыш спешитВсегда туда, где верной ждет опоры;

4

Она, как мать, чей голос так звучит,Что мальчик, побледневший от волненья,Опять веселый обретает вид,

7

Сказала мне: «Здесь горние селенья.Иль ты забыл, что свят в них каждый мигИ все исходит от благого рвенья?

10

Суди, как был бы искажен твой ликМоей улыбкой и поющим хором,Когда тебя так потрясает крик,