Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

115

Он по французским денежкам здесь плачет.«Дуэра * , — ты расскажешь, — водворенТам, где в прохладце грешный люд маячит»

118

А если спросят, кто еще, то вон —Здесь Беккерия * , ближе братьи прочей,Которому нашейник * рассечен;

479

Дуэра — Буозо да Дуэра. В 1265 г. гибеллинская лига поручила ему преградить около Пармы дорогу французскому войску, которое шло в Рим к Карлу Анжуйскому, готовившемуся воевать с Манфредом (см. прим. Ч., III, 112-113). Но Дуэра, подкупленный «французскими денежками» (ст. 115)

и сверх того присвоив себе деньги, полученные им от Манфреда, пропустил французов на юг.

480

Беккерия — Тезауро деи Беккерия, папский легат (посол) во Флоренции. После изгнания гибеллинов в 1258 г. (см. прим. А., X, 32-51) флорентийские гвельфы обвинили его в намерении предать город в руки гибеллинов и обезглавили его.

481

Нашейник — часть лат. Здесь в смысле: шея.

121

Там Джанни Сольданьер * потупил очи,И Ганеллон, и Тебальделло с ним, * Тот, что Фаэнцу отомкнул средь ночи».

124

Мы отошли, и тут глазам моимПредстали двое, в яме леденея;Один, как шапкой, был накрыт другим.

127

482

Джанни Сольданьер — знатный флорентиец, гибеллин. В 1266 г. он изменил своим единомышленникам и возглавил движение, приведшее к торжеству гвельфов.

483

Ганеллон — рыцарь — предатель, по вине которого Роланд погиб со всем своим войском (А., XXXI, 16-18 и прим.). Тебальделло деи Дзамбрази, фаэнтинец. В 1280 г. кто-то из болонских гибеллинов, нашедших убежище в гибеллинской Фаэнце, похитил у Тебальделло двух свиней. Чтобы отомстить своим обидчикам, Тебальделло передал слепок городских ключей болонским гвельфам, и те ночью проникли в город и устроили в нем погром.

Как хлеб грызет голодный, стервенея,Так верхний зубы нижнему вонзалТуда, где мозг смыкаются и шея.

130

И сам Тидей не яростней глодалЛоб Меналиппа, в час перед кончиной, * Чем этот призрак череп пожирал.

133

«Ты, одержимый злобою зверинойК тому, кого ты истерзал, жуя,Скажи, — промолвил я, — что ей причиной.

484

Тидей (греч. миф.) — один из семи царей, осаждавших Фивы. Смертельно раненный Меналиппом (Меланиппом), он нашел в себе силы убить его, потребовал, чтобы ему принесли его голову, и яростно вцепился в нее зубами (Стаций, Фиваида, VIII, 717-767).

136

И если праведна вражда твоя, —Узнав, кто вы и чем ты так обижен,Тебе на свете послужу и я,

139

Пока не станет мой язык недвижен».

Песнь тридцать третья

Круг девятый — Второй пояс (Антенора) — Предатели родины и единомышленников (окончание) — Третий пояс (Толомея) — Предатели друзей и сотрапезников

1

Подняв уста от мерзостного брашна,Он вытер свой окровавленный ротО волосы, в которых грыз так страшно,

4

Потом сказал: «Отчаянных невзгодТы в скорбном сердце обновляешь бремя;Не только речь, и мысль о них гнетет.

7

Но если слово прорастет, как семя,Хулой врагу, которого гложу,Я рад вещать и плакать в то же время.

10

Не знаю, кто ты, как прошел межуПечальных стран, откуда нет возврата,Но

ты тосканец, как на слух сужу.

13

Я графом Уголино был когда-то,Архиепископом Руджери — он; * Недаром здесь мы ближе, чем два брата.

16

Что я злодейски был им обойден,Ему доверясь, заточен как пленник,Потом убит, — известно испокон;

485

Уголино делла Герардеска, граф Доноратико, стоявший во главе Пизанской республики. В 1285 г. он разделил власть со своим внуком Нино Висконти (см. прим. Ч., VIII, 53), но вскоре между ними возник раздор. Этим воспользовались его враги, руководимые архиепископом Руджери дельи Убальдини, который, под личиной дружбы с Уголино и обещая ему содействие в борьбе с Нино, тайно вел интригу претив обоих. В 1288 г. он принудил Нино покинуть Пизу, а против Уголино поднял народный мятеж, обвиняя его в государственной измене. Уголино вместе с двумя сыновьями и двумя внуками был заточен в башню, где их затем уморили голодом (в мае 1289 г.). Руджери был провозглашен правителем республики, но вскоре смещен. Он умер в 1295 г.

19

Но ни один не ведал современникПро то, как смерть моя была страшна.Внемли и знай, что сделал мой изменник.

22

В отверстье клетки — с той поры онаГолодной Башней называться стала,И многим в ней неволя суждена —

25

Я новых лун перевидал немало,Когда зловещий сон меня потряс,Грядущего разверзши покрывало.

28

Он, с ловчими, — так снилось мне в тот час, —Гнал волка и волчат от их стоянкиК холму, что Лукку заслонил от нас;

31

Усердных псиц задорил дух приманки, * А головными впереди неслисьГваланди, и Сисмонди, и Ланфранки. *

34

486

Он — Руджери; волк и волчата — Уголино с детьми; псицы — пизанцы.

487

Гваланди, Сисмонди и Ланфранки — деятельные сторонники архиепископа Руджери.

Отцу и детям было не спастись:Охотникам досталась их потреба,И в ребра зубы острые впились.

37

Очнувшись раньше, чем зарделось небо,Я услыхал, как, мучимые сном,Мои четыре сына * просят хлеба.

40

Когда без слез ты слушаешь о том,Что этим стоном сердцу возвещалось, —Ты плакал ли когда-нибудь о чем?

488

Мои четыре сына. — Хотя у Данте все четверо названы сыновьями Уголино, в действительности он был заточен вместе с двумя младшими своими сыновьями (Гаддо и Угуччоне) и двумя младшими внуками (Нино, по прозвищу Бригата, и Ансельмуччо), детьми его старшего сына Гвельфо.

43

Они проснулись; время приближалось,Когда тюремщик пищу подает,И мысль у всех недавним сном терзалась. *

46

И вдруг я слышу — забивают входУжасной башни; я глядел, застылый,На сыновей; я чувствовал, что вот —

49

Я каменею, и стонать нет силы;Стонали дети; Ансельмуччо мойСпросил: «Отец, что ты так смотришь, милый?»

489

И мысль у всех недавним сном терзалась — потому что каждому приснился дурной сон.