Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

19

Пока глаза от водного простораЯ отстранял, чтобы спросить вождя,Свет ярче стал и явственней для взора.

22

По сторонам, немного погодя,Какой-то белый блеск разросся чудно,Другой — под ним, отвесно нисходя.

25

Мой вождь молчал, но было уж нетрудноУзнать крыла в той первой белизне, * И он, поняв, кто направляет судно,

547

В

той первой белизне. — То, что белело по сторонам приближающегося света, были крылья ангела; то, что белело внизу, — его одежда. Средоточием света было его лицо.

28

«Склони, склони колена! — крикнул мне. —Молись, вот ангел божий! Ты отнынеИх много встретишь в горней вышине.

31

Смотри, как этот, в праведной гордыне,Ни весел не желает, ни ветрил,И правит крыльями в морской пустыне!

34

Смотри, как он их к небу устремил,Взвевая воздух вечным опереньем,Не переменным, как у смертных крыл».

37

А тот, светлея с каждым мановеньем,Господней птицей путь на нас держал;Я, дольше не выдерживая зреньем,

40

Потупил взгляд; а он к земле пристал,И челн его такой был маловесный,Что даже и волну не рассекал.

43

Там на корме стоял пловец небесный,Такой, что счастье — даже речь о нем;Вмещал сто душ и больше струг чудесный.

46

«In exitu Israel» * — так, в одномСливаясь хоре, их звучало пенье,И все, что дальше говорит псалом.

49

Он дал им крестное благословенье,И все на берег кинулись гурьбой,А он уплыл, опять в одно мгновенье.

52

Толпа дичилась, видя пред собойБезвестный край, смущенная немного,Как тот, кто повстречался с новизной.

548

«In exitu Israel» (лат.) — «Когда вышел Израиль [из Египта]».

55

Уже лучи во все концы отлогоМетало солнце, их стрелами сбивС небесной середины Козерога, *

58

Когда отряд прибывших, устремивНа нас глаза, сказал нам: «Мы не знаем,Каким путем подняться на обрыв».

61

Вергилий им ответил: «С этим краемЗнакомимся мы сами в первый раз;Мы тоже здесь как странники ступаем.

549

Сбив с небесной середины Козерога. — При восходе солнца созвездие Козерога было на меридиане, а теперь начало склоняться к западу.

64

Мы прибыли немного раньше вас,Другим путем, где круча так сурова,Что вверх идти — теперь игра для нас».

67

Внимавшие, которым было ново,Что у меня дыханье на устах,Дивясь,

бледнели, увидав живого.

70

Как на гонца с оливою в рукахБежит народ, чтобы узнать, в чем дело,И все друг друга давят второпях,

73

Так и толпа счастливых душ гляделаВ мое лицо, забыв стезю высотИ чаянье прекрасного удела.

76

Одна ко мне продвинулась вперед,Объятия раскрыв так благодатно,Что я ответил тем же в свой черед.

79

О призрачные тени! ТроекратноСплетал я руки, чтоб ее обнять,И трижды приводил к груди обратно.

82

Смущенья ли была на мне печать,Но тень с улыбкой стала отдаляться,И ей вослед я двинулся опять.

85

Она сказала мне не приближаться;И тут ее узнал я * без трудаИ попросил на миг со мной остаться.

88

«Как в смертном теле, — молвил дух тогда, —Тебя любил я, так люблю вне тленья.Я подожду; а ты идешь куда?»

550

И тут ее узнал я. — Данте узнал тень своего друга, композитора и певца Каселлы (ст. 91).

91

«Каселла мой, я ради возвращеньяСюда же, — я сказал, — предпринял путь. * Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?»

94

И он: «Обидой не было отнюдь,Что он, беря, кого ему угодно,Мне долго к прочим не давал примкнуть;

97

Его желанье с высшей правдой сходно.Теперь уже три месяца подрядВсех, кто ни просит, он берет свободно.

551

Ради возвращенья сюда же — ради того, чтобы после смерти оказаться в Чистилище, а затем в Раю.

100

И вот на взморье устремляя взгляд,Где Тибр горчает, растворясь в соленом,Я был им тоже в этом устье взят,

103

Куда сейчас он реет водным лономИ где всегда в ладью сажает онТого, кто не притянут Ахероном». *

106

И я: «О если ты не отлученОт дара нежных песен, что, бывало,Мою тревогу погружали в сон,

552

Каселла рассказывает поэту, что души тех, «кто не притянут Ахероном» (ср. А., III, 70-129), то есть не осужден на муки Ада, слетаются после смерти к устью Тибра (ср. Ч., XXV, 85-87), откуда ангел отвозит их в челне на остров Чистилища. Хотя он долго не брал с собой Каселлу, тот не усматривает в этом обиды, будучи убежден, что желание ангела-перевозчика «с высшей правдой сходно». Но сейчас весна 1300 г., в Риме, начиная с рождества, справляется церковный «юбилей» (см. прим. А., XVIII, 28-33), щедро отпускаются грехи живым и облегчается участь мертвых. Поэтому вот уже три месяца, как ангел «берет свободно» в свою ладью всех, кто ни попросит.