Божественные истории
Шрифт:
Потому что они прекрасно понимали, каким будет мой ответ. Наверняка. Мама знает меня лучше, чем я саму себя, и моё доверие к ней — то самое, толкнувшее меня в этот брак, — было безграничным. Даже сейчас меня одолевали сомнения. Может, я поспешила? Может, стоит ещё попытаться? Есть ли у меня вообще выбор?
Нет, и поэтому я зарыдала с новой силой. У меня нет никакого выбора. Нравится мне это или нет, мне придётся вернуться в Подземный мир. Если только…
Мои глаза распахнулись, я резко подняла голову. Гермес тоже выпрямился, но я заговорила
— Давай убежим вместе.
Его губы образовали идеальный круг.
— Что?
— Ты правильно меня слышал. Давай сбежим. Куда-нибудь, где нас не найдут, как это сделали Афродита и Арес. И… мы будем счастливы.
— Стоп, — он отстранился. — То есть ты хочешь, чтобы… ты и я…
Я вздрогнула. После прошлой ночи я вообще ни с кем не хочу подобных отношений.
— Нет, я имела в виду… как друзья. Брат и сестра, или кто мы друг другу… — не совсем: формально Зевс принимал разные облики, чтобы зачать нас от разных женщин. Но мне нужна была чья-нибудь любовь. Неважно, какого рода любовь. Главное, чтобы её было достаточно, чтобы решиться на побег. — Пожалуйста.
Гермес сомневался — я буквально видела, как шестерёнки крутятся у него в голове. Надежда вспыхнула в моей груди, затмив холод и отчаяние. Он реально обдумывает такую возможность. Он серьёзно её рассматривает.
— Персефона… — он снова взял меня за руки. — Ты же знаешь, больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Но Зевс уже запретил кому-либо лезть в ваш брак. Если мы сбежим, они с Аидом разыщут нас, и тогда мне не избежать молнии в лоб.
Моё сердце ухнуло вниз, хрупкий пузырь надежды лопнул.
— Он правда приказал всем не помогать мне?
Гермес кивнул.
— Прости. Но, может, вы с Аидом сумеете договориться? Ты можешь просто быть его королевой, а не его женой, ведь так? Ему нужно, чтобы кто-то помогал ему править царством, а не согревал постель.
Я зажмурилась, сдерживая новый приступ слёз. Я никогда не выберусь из этой западни. Ни сейчас, ни через тысячу лет, ни когда-либо потом. Нет, пока Зевс считает меня своей собственностью, и Аид с ним заодно.
— Он никогда не согласится, — прошептала я.
— А ты не спрашивай, — Гермес заправил прядку моих волос за ухо. Его прикосновение было таким нежным, что я подалась навстречу. — Поставь перед фактом. Ты сильнее, чем думаешь, Персефона. Никогда в этом не сомневайся. Ты способна на всё, чего захочешь, и к чёрту обстоятельства.
— Я бы хотела… — мой голос не слушался, я тяжело сглотнула. — Я бы хотела быть как Афродита. Я бы хотела набраться смелости поступить так же, как она.
— Может, однажды ты так и сделаешь. Для этого нужно только найти того самого. Пускай это будет не Аид — в этом нет ничего такого. Ты не должна оставаться с ним навеки, если не хочешь этого.
Я невольно хмыкнула.
— В нашей семье всё остаётся навеки.
— Только хорошее, — возразил он. — Мы обычно находим способы исправить плохое.
— Вряд ли мне кто-то даст свободу, если я не буду за неё бороться.
— Тогда
— Аид никогда меня не отпустит, — пробормотала я. — Даже через тысячу лет. Он любит меня.
— Если он действительно тебя любит, то однажды поймёт, как ты несчастна, и сразу же отпустит. То, что он в принципе хороший, не означает, что он хорош для тебя.
Я покачала головой.
— Ты можешь сколько угодно бросаться красивыми фразами, но это ничего не изменит.
— Ты права. Только ты можешь что-либо изменить. Но для этого нужно пытаться.
— Я уже попыталась.
— Знаю. Им стоило прислушаться, — он притянул меня к себе в объятья. Его руки на моих плечах дарили покой, и я смогла расслабиться. По крайней мере, хоть кто-то на моей стороне.
Но в следующую секунду снова поднялся ветер, и я ощутила появление нового действующего лица. Солнце скрылось за горизонтом, и Гермес напрягся. Я не хотела оборачиваться, чтобы узнать, кто там.
— Пожалуйста, — отчаянно прошептала я в последний раз. — Я на всё согласна.
— Не могу. Прости, — Гермес говорил тихо и торопливо. — Послушай… Я буду регулярно тебя навещать. Ты не будешь одна, обещаю. Только не сдавайся, хорошо? Делай всё, что нужно, чтобы стать счастливой, даже наперекор Совету. Они уже обозначили свою позицию. Теперь твой черёд.
Я поджала губы. Подобный эгоизм шёл вразрез со всем, чему учила меня мама: помогай другим; ставь чужое счастье превыше своего; довольствуйся тем, что есть; не будь жадной, завистливой или жестокой; цени любовь и доброту окружающих; не желай того, что не можешь получить.
Но как я могу ценить то, чего нет? Может, Аид меня и любит, но какой в этом толк, если я не чувствую того же? Он может любить меня больше, чем кто-либо другой на всём белом свете, но в этом не будет никакого смысла, если я не отвечу взаимностью. Возможно, со временем я привыкну и смогу его полюбить, но сейчас я могу думать лишь о каменной плите над головой и о теле Аида, нависающим над моим. У меня не хватит терпения.
— Пообещай мне, Персефона, — прошептал Гермес, и после долгой паузы я кивнула в ответ.
— Обещаю.
Что-то сзади — или точнее, кто-то — накрыло меня тенью, заслонив последние лучи солнца, и я вздрогнула.
— Аид.
— Простите, не хотел вам мешать, — тихо произнёс он, и почему-то мне показалось, что это было искренне, — но можно поговорить с тобой наедине, Персефона?
Гермес кивнул, и не успела я возразить, как он уже отпустил меня и поднялся на ноги.
— Ещё увидимся, — сказал он мне, и я знала, что это не просто формальность. В свои шестнадцать лет он готовится стать членом Совета, и одна из его обязанностей — сопровождать мёртвых в Подземный мир. Высока вероятность, что мы будем часто видеться, и от одной этой мысли мне стало легче дышать. Там будем не только мы с Аидом. Надо помнить об этом.