Божественные истории

Картер Эйми

К тому же вполне может быть, что Гефест не врёт самому себе. Может, он действительно готов делиться, в отличие от Ареса.

Я колеблюсь.

— Я люблю тебя и Эроса. Нашу семью. Если в моей жизни есть только одна непреложная истина, то это она. Но… если я не выйду за тебя… если послушаю папу…

Арес напрягается. Его теплота сменяется холодом. Этого я и ожидала, но мне всё равно больно.

— Я всё ещё могу быть с тобой, — добавляю я. — Мы ничего не теряем.

Он шипит, отпрянув от меня.

— Ты реально так думаешь? Если ты будешь принадлежать ему…

— Принадлежать?

Я никому не принадлежу, Арес.

— Принадлежишь, конечно, — фыркает он. — Ты моя.

Я бью его по щеке. Со всей силы. Звук шлепка эхом разносится по покоям и, вне всяких сомнений, по коридору, но мне плевать, кто может нас услышать.

— Я принадлежу только себе.

Он касается своей щеки. Конечно, он не пострадал от моей пощёчины, но искра вновь вспыхнула в его глазах, он делает шаг ко мне.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Мама принадлежит отцу, Персефона после замужества будет принадлежать Аиду, а ты принадлежишь мне. Если же ты выберешь Гефеста… — он выплёвывает имя, будто оно ядовитое, — то будешь принадлежать ему. В этом суть брака.

Я выпрямляюсь в полный рост.

— Тогда я не выйду ни за кого.

Он хватает меня за плечи, впиваясь пальцами в кожу. Не успеваю я вырваться, как он целует меня, прикусывая нижнюю губу и вжимаясь в меня всем телом.

— Пускай, — рычит он. — Тогда ты останешься моей.

Собрав все силы, что у меня есть, я отталкиваю его.

— Нет. И если ты собираешься обращаться так со мной, то между нами всё кончено.

Он безрадостно смеётся.

— Да, точно. Скоро ты приползёшь ко мне на коленях. В этом вся ты, Афродита, и Гефест этого никогда не поймёт.

Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к арке, ведущей в коридор.

— Это ты так думаешь.

Но даже после того, как я покидаю покои, я продолжаю ощущать этот огонь между нами. Он всегда будет гореть, независимо от того, поженимся мы или нет, и я ничем не смогу его погасить. Чем скорее мы оба примем это, тем лучше.

Гефест и Эрос сидят посреди коридора на расстоянии пары комнат — достаточно близко, чтобы услышать весь наш разговор. Эрос ничего не замечает вокруг, играя с деревянными кубиками, но стоит Гефесту поднять на меня глаза, как я вижу в них понимание. То, чего никогда не было во взгляде Ареса.

— Сделай мне предложение, — я опускаюсь на колени рядом с ними. — Сделай сейчас же, или я сама его сделаю.

Он качает головой.

— Я не буду предлагать тебе брак, когда тобой движет желание отомстить моему брату.

Я открываю рот.

— Я не поэтому…

— Поэтому, — тихо возражает он. — Я знаю, что ты к нему чувствуешь. Арес бывает временами резким, но ты всё равно любишь его, и я уважаю твои чувства. Я не хочу усложнять ваши отношения, женившись на тебе только лишь для того, чтобы позлить его.

Я провожу ладонью по кудряшкам Эроса.

— Я просто… Хочу, чтобы меня кто-нибудь любил. Не как трофей, а меня саму.

— Кое-кто любит, — между нами повисает тишина. — Однажды, когда ты разберёшься со своими чувствами, я сделаю тебе предложение. А пока мне не нужны

никакие клятвы, чтобы любить тебя. И не думаю, что они нужны тебе, чтобы любить меня.

Мой подбородок дрожит. Гефест проводит пальцами по моей щеке. Он снова вернул себе божественный облик — вместе с искалеченными ногами и прочим, но я больше не замечаю его недостатков. Вернее, замечаю, но не так, как раньше. Я теперь вижу в нём не только то, что на поверхности. Вижу, что скрывается за внешним уродством точно так же, как он видит во мне что-то помимо красоты.

— Я выбираю тебя, — шепчу я, вытирая глаза. — Не из-за ссоры с Аресом, его ухода или… ещё чего-нибудь подобного. Я выбираю тебя за то, как ты смотришь на меня, как ты прикасаешься меня, разговариваешь со мной, уважаешь и видишь меня настоящую. Я люблю тебя за то, как ты общаешься с Эросом, как заботишься о нём, хотя он не твой сын. За то, что говоришь «нет», когда любой другой сказал бы «да», только потому, что не хочешь, чтобы я пожалела об этом.

— Это для меня самое главное. Твоё счастье. Твоя свобода. Независимо от твоих чувств ко мне или моему брату.

— Я всегда буду любить Ареса. Между нами всегда будет что-то…

— Знаю, — он опускает глаза. — И я не буду винить тебя в этом. Я видел, что ревность делает с любовью, и никогда не причиню тебе боль таким образом. Это часть тебя, а я люблю всё в тебе. Даже ту часть, которая любит моего брата. И если ты решишь вернуться к нему… Если это сделает тебя счастливой, я приму твой выбор.

Я часто моргаю, чтобы сдержать слёзы.

— Дай мне договорить, — я касаюсь его щеки. — Я всегда буду любить Ареса, но его любовь эгоистичная, забирающая всё себе, поглощающая всё без остатка. Я пока что мало чего знаю о тебе, но я чувствую твою любовь, и это самое главное. У нас впереди вечность, чтобы узнать всё остальное.

Он накрывает мою ладонь своей.

— И какая она, моя любовь?

Колеблюсь.

— Твоя любовь… Из тех, что отдаёт и от этого только растёт, крепкая и надёжная, несмотря ни на что. Тёплая, открытая, принимающая со всеми недостатками. Это любовь, о которой я мечтала. Это любовь, которая мне нужна.

Он слабо улыбается, скользя пальцами по линии моей челюсти.

— И она будет у тебя, сколько пожелаешь. Я всегда буду рядом. Когда я сделаю тебе предложения, а я обязательно сделаю, я хочу, чтобы ты была уверена в своём ответе. Я готов прождать столько, сколько понадобится.

Я мотаю головой.

— Я и так уверена.

— Тогда докажи мне это. — бормочет он. Наши губы разделяют несколько дюймов.

Я сокращаю оставшееся расстояние между нами. Как и тогда в гроте, наш поцелуй лёгок, прост, естественен, как дыхание. Но я проживаю этот момент осознанно, как никогда. Запоминаю каждую деталь — ощущение его губ на моих, его вкус, его запах, буквально всё. И главным образом, я отмечаю тепло, обволакивающее нас, соединяющее нас троих вместе. Эрос — моё солнце, Арес — мой огонь, а Гефест — моя скала, надёжная опора. И куда бы я ни пошла, что бы я ни делала, я всегда буду возвращаться к нему. Теперь я это знаю.