Брак по расчету
Шрифт:
Секундочку. Что она делает с этой простыней? Почему она привязывает ее к столбику балдахина?
– Джемма, какого черта?
– Ты никогда не слышал про бондаж? – отвечает она как ни в чем не бывало.
– Нет! Точнее, да, но нет! – возражаю я. – Слушай, Джемма, ценю твои усилия, но достаточно того, чтобы слуги вообразили, что мы занимались самым обычным сексом, не обязательно просвещать их на счет моих сексуальных предпочтений!
– Никакого бондажа?
– Нет, – кратко отвечаю я.
– А это? – уточняет она, помахивая
– Нет, никаких фетишей.
– Ну ты и зануда! – возмущается она, бросив туфли обратно в гардеробную.
– Не волнуйся, эти подробности ты никогда не узнаешь.
– Надеюсь, – отвечает Джемма, поморщившись.
– Отвращение взаимно. – Я первым спускаюсь по лестнице, но перед зимним садом нас ждет Ланс. – Джемма, – сквозь зубы шепчу я, – можешь, пожалуйста, не возмущаясь и не споря, сделать вид, что ты довольная и счастливая новобрачная?
– Чтобы почувствовать себя альфа-самцом, тебе всегда нужно обращаться со мной как со слабоумной?
Так и знал, что все закончится спором.
15
Джемма
Все оказалось гораздо сложнее, чем планировалось. Мне надо было просто какое-то время пожить в уединенном загородном особняке, а вместо этого предстоит бег с препятствиями, при этом меня еще и к Эшфорду за лодыжку привязали.
Что я имею в виду? То, что нас заставляют поддерживать этот фарс с влюбленными новобрачными, а энтузиазма при этом как у приговоренного к смерти.
У меня дома завтрак был самой лучшей частью дня: бутерброды с шоколадной пастой, горячее молоко с медовыми злаками, модные журналы и звездные хроники по телевизору.
Нет, только не в Денби. Сегодня я обнаружила, что на завтрак едят копченую ветчину и лосось, пьют морковный сок и водянистый кофе. И никаких журналов, только газеты, которые Эшфорд не столько читает, сколько – я в этом уверена – использует в качестве баррикады против меня. Кто вообще их читает? Они такие скучные, черно-белые, буковки маленькие и картинок нет.
Дельфина сидит на безопасном расстоянии и встречает нас сухим приветствием, не поднимая глаз от тарелки, а как только мы садимся, отодвигает блюдо и собирается вставать. Но входит Ланс и со своим обычным достоинством объявляет:
– Лорд Давенпорт и его супруга прибыли с визитом. Я могу предложить им разместиться в голубой гостиной и подождать, пока вы не сможете их принять?
Дельфина падает обратно на стул, будто у нее подгибаются колени.
– Мюррей и Одри Давенпорт? Именно они? – потрясенно переспрашивает она.
– Точно так. Они только что вернулись из своего последнего путешествия и заехали поздороваться, – подтверждает Ланс, слегка поклонившись.
– Пригласи их, – шепчет она едва слышно, а потом впервые поворачивается к нам: – Я сама приму их. Поприветствую и постараюсь представить им правдоподобную версию вашей свадьбы.
Эшфорд даже не выглядывает из-за своей газеты «Таймс» и только отмахивается от матери:
– Делай, как считаешь нужным.
Дельфина выходит из комнаты, ворча:
– Конечно, «делай, как считаешь нужным» говорит! Всегда я должна залатывать прорехи. Это мне приходится тушить пожары и останавливать бушующие реки!
– Мама, когда ты доберешься до таяния полярных льдов и дыр в озоновом слое, Давенпорты уже уйдут, – остужает ее пыл Эшфорд.
Нечто общее у нас все же есть: отношение к Дельфине.
Я наблюдаю за этой интермедией матери и сына, пока Эшфорд не складывает газету и не обращается ко мне своим обычным резким тоном:
– Когда мы пойдем туда, говорить с Давенпортами буду я. Ты только поздороваешься, а я позабочусь обо всем остальном.
– Отлично, запишу себе в список дел, на которые мне наплевать, – с фальшивой улыбочкой отвечаю я.
– Рано или поздно, Джемма, до тебя дойдет. Давенпорты лишь первые из длинной очереди тех, кто под предлогом краткого неформального визита будут стучаться к нам в двери посмотреть на счастливых молодоженов. Давенпорты – друзья нашей семьи уже много лет, и потом, поверь, лучше, если ты познакомишься с нашим кругом вот так, постепенно, а не на большом приеме, где помимо них тебе придется встретиться с еще двумя сотнями незнакомцев.
– Эшфорд, мы договорились, что я буду жить своей жизнью.
– Мы договорились создать правдоподобную картинку супружеской жизни. И я вынужден настаивать, чтобы ты больше не упоминала эту историю. Повсюду всегда есть уши.
– Я чувствую себя заложницей.
– Не изображай из себя жертву.
– Если ты так хочешь, чтобы я играла роль счастливой жены, мог бы хотя бы на людях обращаться со мной без этого твоего высокомерия и, по крайней мере, не как со слабоумной.
– Я не обращаюсь с тобой как со слабоумной, – возражает Эшфорд, потягивая кофе.
– Ах, значит, нет? Ты говоришь со мной, только чтобы раскритиковать, унизить или отдать приказ, как собаке.
– А ты – только чтобы съязвить или поспорить. Ты бы очень упростила всю ситуацию, если бы просто делала то, что я тебе говорю, без лишних возражений.
– Лишних возра… Хорошо, что ж, не думала, что придется сделать это так скоро, но я вынуждена сыграть эту карту. – Закатываю рукава, чтобы придать больше важности следующей фразе: – Эшфорд, должна тебе напомнить, что это мои деньги покрыли твои долги, возможно, я заслуживаю хотя бы минимального уважения.