Брак с летальным исходом
Шрифт:
— Ты достойна букета цветов, моя лилия.
Он поднял руку с массивным перстнем, украшенным красным драгоценным камнем, сияющим во мраке, раскрыл ладонь. Как завороженная я следила за сорвавшимися с его пальцев светлыми искрами, пронесшимися над темной гладью озера, отражаясь в воде яркими звездами. Обгоняя друг друга, они врезались в причал, и в то же мгновение вспыхнули факелы, поставленные по обеим сторонам дощатого помоста. Две огненные дорожки — уходящий далеко в озеро причал и его иллюзорный двойник, блестевший в темной глубине — расцветили
Я задохнулась от невыразимой красоты открывшейся передо мной картины, а мужчина за моей спиной чуть прикусил мочку моего уха, провел подушечками пальцев по чувствительным твердым соскам, превращая вздох в стон.
А на поверхности озера расцветали один за другим огненные цветы, и даже закрыв глаза и погрузившись в ощущения, что дарили умелые прикосновения, я видела их отсветы за сомкнутыми веками.
Чуть подавшись назад, я почувствовала спиной прохладный шелк его рубашки. Мужчина мягко отстранил меня и распустил последние петли шнуровки. С тихим шелестом платье опустилось на песок. Я охнула, предчувствуя, понимая, что последует за этим.
Умелые пальцы скользнули меж разведенных ног. Я прогнулась, прижимаясь к его телу. Нестерпимо хотелось большего. Мужчина поймал мою руку и заставил прикоснуться к себе, провести пальцами по обнаженной коже, почувствовать жаркую влагу…
*
…Пальцы были испачканы. Я с трудом сфокусировала взгляд, поднесла руку к лицу. Маслянистая корочка покрывала подушечки пальцев. Воск. Точно, я тянулась к свече…
Тело горело. Прикосновение ткани к коже было нестерпимым. Я словно бы все еще ощущала на себе фантомные руки, стиравшие границу между видением и явью. Желание, неутоленное, плескалось внизу живота.
Перед глазами двоилось, под веками плясали вспышки огненных цветов. Кажется, я чувствовала цветочный запах… было ли это реальным? Мир кружился калейдоскопом красок. Стены двигались, двери, одна за другой, оставались позади, сменяя друг друга с каждым взмахом ресниц. Вжух. Вжух.
Или двигалась я?
Неясная тень вдалеке мелькнула и растворилась в окружающей черноте. Привлеченная движением, я вгляделась вперед. И увидела.
Тонкий луч света, едва различимый, разрезал мрак. Он манил, завлекая невысказанным обещанием. Дорожкой светящихся огней меня вело туда.
Шаг. Еще шаг.
Внезапно что-то на границе видимости привлекло мое внимание. Ненужная, досадная помеха. Я обернулась, но слишком резко, и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Ладонь скользнула по холодной ручке, и та поддалась нажиму, распахнулась, лишая опоры.
Удара я не ощутила. Приподнявшись на локтях, с удивлением обнаружила себя на полу в незнакомой темной комнате, освещенной едва различимым голубоватым сиянием. Светом работающего артефакта.
Я нашла его почти сразу. Небольшой предмет, лежащий чуть в отдалении. Сквозь оболочку явственно проступали очертания кристалла. Бездумно я потянулась к нему.
А в следующее
И погасла.
*
Голова раскалывалась, перед глазами плясали красные всполохи, как после удара. Поднеся руку к затылку, я нащупала набухающую, болезненную шишку. Что же со мной только что произошло?
Колени и локти саднило — кажется, при падении я ободрала кожу. Я пробежалась руками по телу в поисках других повреждений, одернула задравшуюся юбку, поправила рукава. И тут меня прошиб холодный пот.
Шнуровка лифа оказалась полураспущенной. Грудь, не стянутая плотной тканью, ныла. Низ живота неприятно и болезненно тянуло, словно…
На месте воспоминаний обо всем, что было после того, как горничная принесла мне бумагу и свечи, зияла пугающая чернота.
Что я успела натворить за это время?
Я огляделась, поспешно зашнуровывая платье, но в окружавшей меня темноте незнакомой комнаты с трудом можно было различить лишь очертания предметов. Сквозь плотно занавешенные шторы с улицы не пробивалось ни лучика света. Воздух казался затхлым, комната — хоть повсюду и были разбросаны некрупные предметы — нежилой.
Я с облегчением выдохнула. По крайней мере, вряд ли это была спальня лорда Кастанелло, что, особенно с учетом беспамятства и странных телесных реакций, меня несказанно радовало. Да, я прекрасно осознавала природу распаленных зельем желаний и, если бы речь шла о первой брачной ночи в роли леди Осей, подчинилась бы им с радостью. Но в сложившихся обстоятельствах… пусть лорд Кастанелло и приходился мне законным супругом, я вовсе не желала близости с ним, почти незнакомцем, да еще и под воздействием дурмана, подчинявшего меня чужой воле.
На тумбе рядом со мной обнаружился ночник, а внутри чуть поблескивал накопительный кристалл нетипичной, словно бы ручной огранки. Надеясь, что хоть немного заряда сохранилось, я наощупь поискала на основании ночника рычажок, активирующий артефакт, но ничего подобного не обнаружила, светильник был старой, непривычной модели. Но тут пальцы наткнулись на ребристое колесико, и мышечная память услужливо подкинула верное движение. Я повернула диск на одно деление, задав ночнику минимальное свечение.
Кристалл послушно зажегся, заливая комнату неярким светом, рассыпавшимся сквозь прорези ажурного торшера тысячью крохотных звездочек.
Это была детская. Я сидела на пушистом ковре посреди комнаты, заваленной игрушками, резными солдатиками, повозками с большими крутящимися колесами и металлическими моделями первых самодвижущихся экипажей. Детская казалась воплощенной мечтой любого маленького мальчика. Все застыло в беспорядке, как будто юный хозяин спальни лишь на минуту вышел из комнаты и скоро вернется к прерванным играм.