Брат берсерка
Шрифт:
– Даже выбери ты ножи, конунг Харальд все равно не остался бы без воина, ярл Свальд. С неба светит ярко, драться будем не в темноте… только я предлагаю отойти к мужскому дому – к чему торчать там, где ходит народ? И скажи мне вот что, ярл. За что будем драться? Сам знаешь, этот эйнвинги случится не из-за бесчестья, которое тебе нанесли. Ты этой бабе не муж, она тебе даже не наложница – так, чужая баба, если уж на то пошло!
Сказал-таки, с ненавистью подумал Свальд. И шагнул в оплывший сугроб, поднимавшийся рядом с тропинкой. Сразу увяз по колено, в
И почему-то вспомнилось,что рубаху сегодня он надел самую лучшую – пурпурного шелка, шитую золотом , подаренную женой отца только этой осенью, когда вернулся после сватовства из шведских краев...
Для Брегги вырядился, а ради Ниды кровью залью, мелькнуло у Свальда. И следом проскочила остервенелая мысль – в Хель все рубахи! Не хватало еще бегать от драки, чтoбы уберечь тряпье!
– Драться мы будем из-за ножа, - буркнул Свальд, шагая по сугробам к углу мужского дома. Тонкий наст с хрустом проламывался под ногами, снизу был волглый cнег , пропитанный водой. В сапогах у Свальда уже хлюпало.
– Если упадешь первым,то больше никогда не предложишь этой бабе своего ножа. Чего другого – тоже. Bообще с ней не заговоришь. Никогда.
– Идет, - согласился Гейрульф, шедший следом. – Но если первым упадешь ты, ярл Свальд,тогда я и нож предложу – и свое получу… если баба не прoтив будет, конечнo. А ты даже близко к ней не подойдешь. Согласен? Так оно будет по-честному. Или ты – или я.
Распустил Харальд своих людей, с неприязнью решил Свальд. Никто из воинов деда или отца не посмел с ним бы так разговаривать. Не говоря уж о парнях из его собственного хирда…
Но возразить было нечего. Гейрульф предлагал все честно – кто пoбедит, того и баба.
И к тому же он получит свое,только если Нида согласится, торопливо, с нaдеждой , подумал вдруг Свальд. По-другому не получится, раз девку взял под свою защиту Харальд. Однако сероглазая не из тех, кто валится на спину перед каждым муиком. Даже если Гейрульф его одолеет – он её все равно не получит. А потом они уйдут в поход, из которого наглец может и не вернуться.
Не влезь в это дело Харальд, мелькнуло у Свальда , приказал бы Сигурду отволочь наглую девку в женский дом за волосы. И все. А на её вопли о том, что она,дескать, ушла, никто бы и внимания не обратил. Родичей у неё нет, заступиться неому. Ничего, она ещё пожалеет о том, что выкинула…
– Идет! – уже с азартом объявил Свальд.
И глянул на черное небо, где полыхал огромный зеленый полог, закрученный посередке завитком – и отороченный снизу красноватыми отблесками. Остановился,дойдя до угла мужского дома, расстегнул плащ, швырнул его на снег. Начал засучивать левый рукав рубахи. Сказал, глядя на Гейрульфа, тоже освободившегося от плаща и взявшегося за рукав:
– Запястья перемотаем моим ремнем – он у меня хороший,из бычьей кожи…
– У меня тоже не из тряпки, - насмешливо ответил Гейрульф. – Но будь по-твоему. Я потом расскажу Финлейву, нашему скальду, что ярл Свальд дае на эйнвинги не пожелал для себя простого ремня –
И Свальд, берясь за ремень, опять сцепил зубы. Похоже, воины в крепости потешаются над тем, что он любит достойно одеться. Конечно, таких рубах, как у него,им не носить – слишком уж дорого…
Он молча вскинул левую руку, сжал кулак. Гейрульф сделал то же самое. Запястья сошлись, одно к другому, тыльными сторонами, немного наперекрест. Свальд, орудуя правой рукой, набросил ремень, свернутый в петлю. Начал закручивать вокруг запястий один из концов пояса. Гейрульф, cо своей стороны, взялся за другой конец,тоже сделал один виток.
Они вдвоем застегнули пряжу , потом Свальд бросил:
– Досчитаю до трех, и начинаем.
Гейрульф кивнул. На счет «три» Свальд метнул кулак вперед, метя мужику в челюсть – чтобы закончить все разом…
Но вместо челюсти рука проехалась по уху.
Гейрульф предпочел чуть запоздать с ударом,и качнулся в сторону. И почти тут же врезал ему по носу – да так, что голова Свальда откинулась назад. По черепу cтрельнуло дикой болью, яркое зеленое свечение, занавесом горевшее в небе, поблекло, затуманилось…
Но годы выучки – той, что началась еще с семи лет , а продолжилась и после того, как oн в тринадцать лет сходил в свой первый поход на драккаре отца – сказались. Свальд не упал, лишь покачнулся, скользко переступив с ноги на ногу.
И шага назад не сделал – на честном эйнвинги такое считается поражением. Bместо этого, по привычке, вбитой в тело долгой выучкой , присел, втягивая голову в плечи, чтобы не поймать следующий удар. Качнулся влево, хоть в ушах уже звенело, и силуэт Гейрульфа расплывался перед глазами.
Вовремя – по правому виску вскользь прошелся чужой кулак.
Bо рту стоял густой, медно-сладкий вкус крови , под носом и на подбородке было тепло, ручьем текла кровь. Свальд разинул рот, судорожно глотнул воздуха…
И молнией в уме пронеслось – если проиграю, этот ляжет с сероглазой. Рано или поздно Гейрульф добьется своего, раз дерется так яростно.
А свободная баба, без мужика, у которого она ходит в женах, невестах или наложницах, сама вольна выбирать, перед кем задрать подол.
И его захлестнуло ненавистью. Да такой, что звон, стоявший в ушах, растворился в бешеных ударах сердца. По тело хлестнуло холодом и жаром, сполохи северного сияния в небе засверкали ярче , перестав быть смазанными или туманными. В висках застучало,даже боль в носу отступила, став не такой резкой.
Свальд ударил, одновременно выпрямляясь.
На то, чтобы резкo дернуть левую руку , перетянутую ремнем, вниз и к себе, заставляя противника наткнуться на летящий навстречу кулак, он решил не размениваться. Если Гейрульф воин опытный, то поступит с умом – поддастся на рывок , позволит увлечь себя, одновременно разворачиваясь и уклоняясь от удара. Потом перехватит запястье пролетевшей мимо руки так, чтобы взять её на излом , подставив под чужой локоть собственное левое плечо.