Брат, мой брат
Шрифт:
— А и вообще, знаешь… — Витька заговорщицки наклонился ко мне так близко, что его лицо начало расплываться. Но, несмотря на это, я смогла различить короткий, словно проверяющий наличие поблизости, посторонних, взгляд. Не найдя этих самых посторонних, но всё равно понизив голос, Витька почти шёпотом сообщил: … — мне всё равно…
Его глаза мелькнули таким огнём, что мне стало намного жарче, чем от чая. А вокруг моего сердца будто треснула каменная оболочка, которая, оказывается, успела нарасти. Она бухнулась куда-то вниз живота, а ожившее сердце затрепетало так сильно, что едва не вылетело через горло.
Мне стало
— Чего ты ржёшь? — Витька заметил, как меня начинает трясти от хохота и даже собрался обидеться, ведь по своей сути ничего смешного он не сказал.
— Смешной ты до *опы — вот чего, — столько тепла в своём голосе я за всю жизнь не припомню. Иначе объяснить, что сейчас во мне происходило, я не могла. Поэтому постаралась объяснить всё взглядом, перехватив который, Витька будто замер на половине слова, а потом его лицо озарило только мне понятным светом.
— На себя посмотри, — совсем как-то по-детски отозвался он, добивая меня очень приятной и мягкой волной изнутри.
— Сам на меня посмотри, — чтобы ему было удобнее, я подставила к Витьке лицо поближе, щекой всё ещё ощущая холод близкого стекла, но уже не особенно его улавливая. Потому что дальше было — тепло.
На моё лицо нахлынуло странное чувство — будто между мной и Витькой невидимая вуаль, к которой я подобралась слишком близко. И которая предупреждает нас от слишком сильной приближённости. И в то же время которой практически и нет. И которую совсем просто отодвинуть в сторону. Пусть лучше защищает нас от посторонних взглядов.
Кончиком носа я ощущаю его мягкое, будто только успокоившееся после бега дыхание. Я вижу его лицо, и мне не хочется отводить взгляда. Только смотреть и смотреть…
Не знаю, последовал ли Витька моему совету», но у меня замерло дыхание и перехватило сердце, когда его пальцы накрыли мою руку на самом сгибе локтя.
Его прикосновение казалось очень большим и тёплым — гораздо больше и теплее, чем могло быть. А потом его рука соскользнула, и мне оставалось только гадать, не почудилось ли.
Я прикрыла уставшие веки. Мир мгновенно превратился исключительно в звуки и чёрную, живую пелену за веками, которая подрагивала в такт Витькиным прикосновениям. На моей щеке расцвело короткое, будто пушистое прикосновение. Такое нежное, будто меня закутывали в облако.
Витька чувствовался совсем рядом, близко, и от этого моё тело всё замирало в предвкушении. Сердце в свою очередь таяло от переполняющей его нежности. Повинуясь внутреннему желанию, я подалась вперёд и инстинктивно попала именно туда, куда надо — в неплотно сжатые губы, которые разомкнулись, едва поняли моё прикосновение.
С тихим выдохом я схватилась за Витькины плечи, словно опасалась, что он может вдруг исчезнуть. И едва не охнула, когда мои ноги потеряли опору — это Витька, не тратя времени зря, как-то, как только он умеет, подхватил меня под ягодицы и коленки, и я без страха взмыла на его руках вверх. Открыв глаза, я снова смогла его увидеть. Запрокинутую ко мне голову и смеющиеся, очень озорные глаза. И очень-очень сильно покрасневшие губы.
Я была совсем не против, когда снова оказалась на диване. Только Витьку
Его кожа казалась мне очень горячей. Наверное, на контрасте мои губы ощущаются Витькой холодными, и от этого по его телу идёт дрожь. И его руки крепче стискивают меня вокруг спины.
Я — в плотном кольце его рук, отчего волна возбуждения проходился по мне снизу вверх. Я впиваюсь губами в его шею, нарочно прихватываю кадык. И разгораюсь сильнее. Наша одежда меня бесит, и я всё быстрее и настойчивее скидываю её с Витьки. Вожусь с ремнём джинсов. И задеваю пальцами уверенную эрекцию. Не долго думая, стягиваю вниз резинку трусов и вижу рубиново-красную головку, покрытую чуть размазанной прозрачной жидкостью на кончике. Резко переходящую в более светлый ствол. Чувствую резкий запах мускуса и, словно повинуясь ему, наклоняюсь вниз. И надо мною будто смыкается чистое море.
Обхватываю губами кончик и, пошире на всякий случай размыкая зубы, медленно опускаюсь вниз. Языком ощущаю плотность, и размер ощущается больше, чем на взгляд. Прикрывая глаза, чтобы полностью погрузиться в ощущения, начинаю двигаться вверх и вниз. Чувствуя, как щёки подтягиваются, влекомые моими движениями.
Витькина широкая ладонь судорожно оглаживает меня за шею и плечи и периодически сжимается на распущенных волосах. У меня от этого по телу бегут мурашки, и двигаться я начинаю активнее. В низу живота и даже ниже уже не тянет, а пульсирует, отчего я бездумно свожу бёдра вместе. Витькина рука, улавливая что-то, проскальзывает вниз и широко сжимается на моей ягодице. Я вздрагиваю.
Чувствую всем телом Витькино неспокойствие. Будто по всему телу идёт, короткая, непрекращающаяся дрожь. У меня от этого ощущения перехватывает дыхание. И опускаюсь я гораздо, гораздо ниже.
Пока не чувствую, как Витька очень сильно не хватается за мой затылок и не выдыхает тихое и через сжатые зубы:
— Ма…рин…
Я нарочно замираю, стискивая руками обрывки покрывала или чего-то ещё. Пока не ощущаю тёплую, насыщенную влагу.
Мне очень хочется не закашляться, но не получается, и я спешу прикрыть рот тыльной стороной ладони, нарочно не поднимая на Витьку взгляда. Пока его рука твёрдо и уверенно не отводит её в сторону.
Наверное, на моих губах ещё всё видно — их пощипывает. Но Витьку это совершенно не останавливает, и под его порыв мне напрочь перехватывает дыхание. Поцелуй у него получается резкий и настойчивый. И Витькино тело твёрдо надвигается на меня. Остаётся только опуститься голой спиной на ворсистый диван и не сойти с ума от затягивающего внутрь себя водоворота.
Витька двигается уверенно и сильно, и у меня то и дело не сдерживаются стоны. Его губы облепляют всё тело, оставляя после себя словно ожоги, от которых я с каждой секундой схожу с ума. Мир вокруг плывёт и кружится, и я будто плавлюсь. Плавится и Витька — я чувствую его жар, которому с каждой секундой сильнее подчиняюсь. Тело замирает и подпрыгивает одновременно, ощущая внутри и снаружи сладкое напряжение. Голову кумарит, отчего ощущения будто выкручивают на полную мощность.