Братчина
Шрифт:
— Спирт пили? — поинтересовался я.
— Какой спирт?
Все уставились на меня.
— Медицинский, — смутился я.
— Нет, спирт мы не пили, — сказал Кроликов. — А надо было бы попробовать.
— Не надо, — снова выдвинула из-под стола свои длинные ноги Тамара. — Мне и коньяка хватило.
Все засмеялись.
— Тогда, кажется, Гарика из Апрелевки вызывали? — спросила Лида.
— А кого же еще? — сказала Тамара. — Ругался.
«Муж, — понял я. — А живут они в Апрелевке. Интересно, где живет Лида?»
—
Лида встала и прошлась по комнате. Ноги у нее были такие же длинные, как у Тамары. Может быть, чуть крупнее. Интересная девушка.
— Мне ребенка нужно забрать из садика не позже шести, — сказала Лида. — Слышите, Алексей Павлович?
— Слышу, — сказал Кроликов. — Во сколько надо, во столько и заберешь. Томка, а кто с твоим сидит?
— Мама.
«У всех дети, — подумал я. — Нормальный творческий коллектив. Даже у нас с Кроликовым есть по дитю».
— У меня двое, — вздохнул Кроликов. — Хорошо, жена не работает. Так, девочки, не отвлекайтесь! А мы с Алесем выпьем кофе.
Это было правильное распределение обязанностей. Девочки, правда, нисколько и не возражали. Притерлись.
— С Петровым давно знаком? — взял в руки чашку с кофе Алексей.
— Давно, — сказал я.
— Нормальный мужик?
— Для кого как. Некоторые считают сволочью.
— Нормальный, — сдержал смешок Кроликов. — Главный редактор не может не быть сволочью.
Он хорошо знал свое дело, наш главный. Меня это вполне устраивало. Я бы вот так не смог спросить его о Рыбине.
— А что Рыбин? — пожал плечами Алексей. — Его дело выбивать деньги. Для нас он выбил нормальные.
— Сколько? — спросила Тамара.
— Сколько надо.
Да, вопрос денег в начале третьего тысячелетия был главным. Думаю, таким же он будет и в начале четвертого. Если человечество до него дотянет, конечно.
— Где статья по экономике? — повернулась к Алексею всем телом Тамара.
Иногда ее голос становился на удивление сварливым. Может быть, из-за того, что она живет в Апрелевке? Там ведь наверняка есть базар.
— Экономика сейчас будет, — достал из кармана мобильный телефон Алексей. — Танька два часа назад обещала.
Он, кстати, абсолютно не обращал внимания на сварливость Тамары. Учись, студент.
Тамара гневно зыркнула на меня, но сдержалась. Да, под горячую руку ей лучше не попадаться. А под ласковую? Об этом знает один Гарик.
Верстать полосы мы закончили после полуночи. Лично у меня голова шла кругом. Интересно, как у других?
— У всех мозги набекрень, — вздохнул Алексей. — Но на коленке по-другому не получается. Они ведь неровные.
Никто не засмеялся. После полуночи чувство юмора у людей испаряется. Я это хорошо знал.
8
Газета выходила по средам, и свои полосы на подпись я сдавал в понедельник. Их должно было читать только руководство.
В принципе я знал, что начинать новое дело непросто, но легче от этого не становилось. Газета во все времена была раскаленной сковородкой, на которой подпрыгивают рыбки вроде меня. Главное, хорошо подпрыгивать, чтобы не успеть зажариться. Я и прыгал.
Петров удовлетворенно усмехался, наблюдая за моей физкультурой.
— Привыкаешь? — остановил он меня в коридоре.
— А куда деваться?
— Да, деваться некуда ни тебе, ни мне. Нового гендиректора видел?
— Нет.
— Морда прямо из начала девяностых, я думал, таких уже нет. Четыре тысячи долларов слямзил прямо из редакционного сейфа! Профессионал.
— Как это — слямзил?
— Украл. Говорит, их там не было. А они были, сам положил.
Я не стал спрашивать, что за деньги Михаил положил в сейф. Тем более он иногда забывал о том, что делал вчера. Провалы в памяти случаются у любого человека.
— Провалы бывают, но по другому поводу. Например, имена девиц забываю. Как ее фамилия?
— Кого?
— Заместителя из «Московского вестника». Темненькая такая.
Я не знал, кого он имеет в виду. Тоже плохая память.
— Ладно, позже вспомню. Зайди вечерком, вискаря выпьем. Или ты виски не пьешь?
— Пью, — сказал я.
Что у него за дело ко мне? Петров просто так к себе приглашать не станет.
Через час я зашел к нему в кабинет.
— Я слышал, твой Кроликов дачу строит? — спросил Петров, налив себе и мне в стаканы виски из початой бутылки.
— Он не мой, — пробурчал я.
Недавно Алексей обмолвился, что строит на даче баню.
— Решил Вовке психическому сделать подарок, — сказал Алексей. — Он ведь устает на работе, а лучше всего отдыхать в бане.
— Какому Вовке?
— Мужу сестры моей Таньки, мы его зовем психическим.
— Почему?
— Фельдшером на скорой помощи для сумасшедших работает. У тебя есть знакомые психи?
— Есть, — сказал я. — Почти все поэты психи. Но у них жёны.
— С некоторыми жёны не справляются и тогда вызывают скорую. Кошмар, а не работа. Один плюс — хорошо платят.
Я подумал, что работать на скорой для сумасшедших не пошел бы ни за какие деньги, но промолчал.
— Я бы тоже не пошел, — кивнул Алексей. — Но Вовке деваться некуда. К тому же привык. Здоровый мужик, не то что мы с тобой.
Мы посмотрели друг на друга.
— Короче, нанял бригаду строителей, а там одни армяне, — продолжил Кроликов. — Тоже нештатная ситуация.
— Плохо строят?
— По-русски плохо говорят. Пришел бригадир и сказал, что разбилось стекло в окне. «Почему?» — спрашиваю. «Это биль невзапно, — отвечает. — Дверь опух, ветер подул, стекло выпал».