Бремя наследия

Темникова Алиса

После поступления на Факультет Журналистики в МГУ, я впервые увидел Арбат. Улица всегда кишела людьми разного сорта, даже в ночное время бурная жизнедеятельность не стихала. Всевозможные артисты — музыканты, художники, мимы, фокусники — находили там своё пристанище и возможность подзаработать на творчестве. И местные жители, и туристы посещали Арбат в поиске новых эмоций, публики всегда было в достатке. Меня заинтересовал один человек, заявляющий, что обладает талантом гипноза. Желающих он выбирал из толпы и при собравшейся вокруг толпе около минуты водил перед носом «испытуемых» грациозными руками. Затем он отдавал добровольцам разные приказы, и каждый беспрекословно подчинялся его воле. Указания гипнотизёра были безобидны и прежде всего ориентировались на то, чтобы рассмешить публику, дабы расщедрить их на гонорар. Добровольцы кудахтали, изображали котов, собак, чесали за ухом, будто у них блохи, а по щелчку пальцев гипнотизёра приходили в себя и недоумевали, глядя на хохочущую толпу вокруг. Набравшись смелости, я лично

решил испытать это на себе, ведь всё могло оказать продуманной постановкой, потому я не слишком ждал, что гипнотизёр согласится выбрать меня. Последнее, что я запомнил – вовсе не мельтешение его рук, а взгляд. Среди зрителей присутствовал мой друг. Он-то мне потом и рассказал, как я кидался на собравшихся вокруг людей едва ли не в слезах, потому что мне велено было думать, будто я маленький потерявшийся мальчик и ищу свою маму. Гипнотизёр говорил мне: «Да вот же она», указывал на случайного человека, а я с распростёртыми объятьями нёсся к нему с радостным возгласом: «Мамочка».

Придя в себя, я ровным счётом ничего не помнил. Я вернулся снова на следующий день и наблюдал за очередным представлением, дожидаясь, пока гипнотизёр начнёт собираться домой. Я догнал его и попросил уделить мне пару минут, на что он согласился при условии, что я свожу его в бар и оплачу всё, что он закажет.

Свою часть уговора я выполнил. После третьей кружки пива гипнотизёр стал гораздо общительнее и охотно отвечал на мои вопросы. Он в шутку называл себя волшебником, сказал, что все его сёстры, тётушки и бабушки были ведьмами и передвигались исключительно на мётлах, а воспитывал его большой чёрный кот, который умел разговаривать. Я и сам тогда порядком выпил. Тот добродушный, задорный человек располагал к одной лишь весёлости. Я спросил, со смехом, конечно же, почему он так убого распоряжается своими способностями, ведь ему ничего бы не стоило забирать кошельки и драгоценности у тех, кто сам бы их ему отдавал. А гипнотизёр вдруг сделался серьёзным и ответил, что не имеет права использовать «волшебство» в корыстных, преступных целях, оно дано ему не для этого. Затем он снова улыбнулся, сказав, что выставлять на посмешище «простаков вроде тебя» гораздо веселее.

После этого я часто приходил на представления того гипнотизёра и всегда оставлял ему немного денег. Но длилась его слава недолго, потому как через пару месяцев после нашего знакомства он перестал появляться, и никто больше никогда о нём не слышал.

Позже я узнал от своего близкого знакомого, имя которого я оглашать не стану, ещё более странную историю. Он работал в психиатрической клинике в Ростове-на-Дону медбратом и многое там повидал, но особенно хорошо ему запомнилась женщина, способная предсказывать разного рода события. Это умение она раскрывала далеко не каждому человеку, по большей части пациентка вела себя очень грубо и агрессивно, а в клинику попала за попытку убийства незнакомого ей человека, на которого среди бела дня напала на улице с ножом. Мой упомянутый друг лично получил от неё несколько предсказаний, которые сбылись. «Скоро папкой станешь», — сказала ему та пациентка, а через неделю он узнал о том, что его жена беременна. Некоторые из числа персонала опасливо шептались между собой и избегали встреч с ней, другие же намеренно шли к гадалке за советом. А через какое-то время женщина просто исчезла прямо из своей палаты. Директор клиники сказал моему другу, что ночью женщине стало плохо, и она умерла, но не нашлось ни одного свидетеля, который видел бы тело. Думая об этой ситуации, я предположил, что директора, вероятно, подкупили или же он участвовал в сговоре с теми людьми, которые организуют похищения. Конечно же, я не имел возможности что-либо доказать, располагая одними лишь беспочвенными, смутными догадками.

Потом я впервые услышал об Исследовательском Центре Экстрасенсорики и Паранормальных Явлений. Я начал вести журналистское расследование, но всё, что мне удавалось узнать, не имело достоверных подтверждений. Мир полнится сплетнями, переходящими из уст в уста по принципу сломанного телефона. А вскоре мне пришло анонимное письмо от человека, которому довелось быть сотрудником того самого Центра. Приняв решение свести счёты с жизнью, он желал напоследок поделиться правдой хоть с кем-то. Аноним поведал о том, что «Цепь» была основана ещё при Владимире Ильиче Ленине и занимается она изучением особенностей человеческого мозга, стремясь раскрыть все его возможности и научиться их использовать. Материалом для экспериментов служат люди, уже умеющие гораздо большее, но участие в исследованиях они принимают вовсе не на добровольной основе.

Подопытные живут в условиях тюремного заключения, они насильственно лишены свободы и не имеют никаких прав. Некоторые умирают на хирургических столах, а их имена заменяет порядковый номер. Их содержат в одиночных камерах и не позволяют контактировать даже друг с другом, воспринимая не как людей, а как лабораторных крыс. Всеми, кто там работает, подписано соглашение о неразглашении. За их жизнями ведётся надзор даже после отставки из Исследовательского Центра, каждый их шаг контролируют, дабы исключить и малейшую вероятность утечки информации. И все, само собой, молчат, даже если осознают аморальность и преступность своей деятельности, ведь если

они проболтаются, то поставят под угрозу не только собственную жизнь, но и судьбы своих близких. Мой таинственный друг настоятельно рекомендовал мне бросить расследование. Если я зайду слишком далеко, то и меня устранят как потенциальную опасность, моё тело даже не найдут, да и не будут искать, потому что «Цепь» везде и всюду, даже полиция подчиняется ей и способствует уничтожению случайных свидетельств и свидетелей. Аноним не мог больше жить с этим, говорил о преследующих его ночных кошмарах и муках совести, призывая меня смириться с порядком вещей и принять его как данность. Не существует человека, которому было бы под силу совладать со всей мирской несправедливостью и спасти каждого страдающего. И, к сожалению, я убедился в этом на личном опыте.

Все мои дальнейшие попытки найти информацию, касающуюся Исследовательского Центра, терпели поражение. Но я могу с уверенностью заявить, что не намерен опускать руки, и каждый из вас может оказать мне помощь. Если вы или ваши близкие когда-либо сталкивались с чем-то подобным, будь то знакомство с необычным человеком, его исчезновение или же просто слух, вызывающий у большинства лишь насмешки – прошу писать мне на указанную ниже электронную почту. Я гарантирую каждому из вас анонимность и незамедлительный ответ. Любое сведение может оказаться полезным. Проявите ответственность, ведь ваше молчание продлевает мучения тех несчастных заключённых. Как мы можем говорить о человечности и морали, если каждый раз, слыша крик о помощи, затыкаем уши? Отриньте страх, вы не одиноки».

Если бы Емельян не был знаком с Наумом Андреевым, то даже не стал бы дочитывать эту историю до конца, сочтя её второсортной байкой. Но теперь, с учётом всех сложившихся обстоятельств, статья стала для него эдаким знаком свыше, лучом света, озарившим правдивость самых страшных его гипотез. Детектив воспрянул духом, узнав, что где-то есть его единомышленник, и поставил перед собой задачу непременно встретиться с ним.

***

Время и пространство стали казаться чем-то условным, значащим не так-то много, как принято считать. Сознание оставалось ясным, но вместе с тем присутствовало некоторое отслоение от самого себя и окружающей действительности. Всё казалось нереальным, будто бы происходило не по-настоящему, а на телевизионном экране, причём транслировалось уже не первый раз, и Клаэс припоминал, как сюжет будет развиваться в дальнейшем.

Стоя перед стеной, Андер не видит за ней соседа и не слышит его, но точно знает, чем тот занимается. На собственном языке Клаэс чувствует вкус чипсов, которые ест самогонщик, и ощущает эмпатическое сопереживание за игру его любимой футбольной команды. Подняв взгляд к потолку, Клаэс знает, что там, за письменным столом, сидит девочка и делает домашнее задание по математике. Ему известно решение примера, до которого девочка никак не может додуматься, и он пытается подсказать, но остаётся неуслышанным. На кухне мама девочки режет лук, чтобы запустить его в кастрюлю с варящимся супом, и вдруг по неосторожности ранит палец. Клаэс рефлекторно вздрагивает и морщится в унисон с женщиной. Из подъезда доносятся шаги, поднимающиеся вверх, и Андер знает, кто это, на какой этаж он сейчас поднимется, и что будет делать. Или уже поднялся. Вот здесь и начинаются проблемы с восприятием временных рамок. Клаэс не может разобраться, что уже произошло, что происходит в данный момент, а что ещё только должно произойти. Несвязные фрагменты посторонних жизней заполняют голову, соперничая между собой за внимание. Клаэс подходит к окну и выглядывает из-за шторы на улицу. Мимо ходят люди, ему удаётся урывками улавливать внутреннее состояние каждого из них.

Вот шагает понурый, раздражённый мужчина. Он сегодня опоздал на работу, получил выговор от начальника и штраф за парковку в неположенном месте, он зол на весь белый свет. Или это было вчера. Или завтра случится. Цокая высокими каблуками, миловидная крашенная брюнетка спешит к автобусной остановке. Она должна выйти у парка, где на входе её будет ожидать одногруппник, в которого она уже давно влюблена, и сегодня он, наконец-то, предложил ей вместе прогуляться. Или это было вчера. Или завтра случится. Другая девушка идёт не торопясь и свесив голову, она направляется в женскую консультацию, где у неё запись на аборт. Ребёнок непременно погубит всю её жизнь. Средств едва ли хватает на оплату съёмной квартиры и скудного пропитания, да и отец ребёнка вряд ли окажет поддержку, ведь девушка знакома с ним всего несколько месяцев. Или это было вчера. Или завтра случится. Клаэс отступает на шаг от окна и закрывает глаза. Очень сильно кружится голова, а из обеих ноздрей начинается обильное кровотечение. Клаэс утирается тыльной стороной ладони и хочет дойти до ванной, чтобы умыться, но ноги бессильно подкашиваются. Устоять удаётся лишь при помощи подвернувшегося под руку кресла. Клаэс опускается на него и, шмыгая носом, запрокидывает голову. Нэми часто страдал от этого, а Клаэс вместе с ним за компанию, потому что именно ему потом приходилось отстирывать засохшие пятна крови с подушек, пододеяльников и наволочек брата. Он настоятельно рекомендовал Нэми обратиться в больницу, но тот всегда его игнорировал или вообще слал куда подальше, это от настроения зависело.