Брежатые. Тайна пшеничных лабиринтов

Саблина Наталья

–У-у-у-у-у, – протрубил вслед Сафрон. – Обману-у-у-л!!! Мой вход отныне закрыт для вас, древожилы!!! – гневался дубовик, издавая ужасный скрежет.

Но его голос неизбежно растворялся в тумане бездны – между временем и тайным пространством, куда падали мы двое…

Проход был

тёмным и жарким, будто сквозь дышло горячей трубы. Низкий и монотонный гул сопровождал падение. Своё тело я не чувствовал. Оно стало невесомым и лёгким, словно в воде. Нечто красное промелькнуло в середине провала, затем снова стемнело. Дальше, перед глазами возникла светящаяся сеть, раскинутая в безмерном пространстве. Её ячейки то мелькали, то тухли. Она плавно раскачивалась, скручивалась в спираль. Одна ячейка расширялась, другая сужалась. Сетка сияла разными красками. И это было удивительно.

Спустя миг, падение замедлилось – стало неспешным и плавным, словно течение времени остановилось. Внезапно в одной из ячеек возникло изображение. Сюжет был довольно странным. Виднелась пустошь, усыпанная серым пеплом и дом, в окнах которого, двигались чёрные люди. Изображение приблизило лицо одного из них. Он обернулся. Это была ужасная белая маска без глаз, носа и рта. Только в области лба – светилось маленькое синее пятнышко. Кто это?! Я почувствовал, как всё холодеет внутри, конечности немые, непослушные. Внезапно страшное лицо исчезло, вздувшись и лопнув, как бульба. Фантастический невод вывернулся наизнанку, обнажая тёмную однотонность.

Меня перевернуло вниз головой. Я вылетел из дубового дупла огромного дуба.

В новом месте стоял полумрак, прохлада, пахло лесом. Я увидел Ухтына. Он шлёпнулся неподалёку,

и тут же вскочил. Было понятно, что этот переход из мира людей случался с ним уже не раз. Я же, ещё не успел оглядеться, как почувствовал, что по спине пробежала странная дрожь, покалывая со всех сторон, словно иглами.

–Ай! – захлопал я себя по спине, отряхиваясь, вскочил на ноги. Что за шутки?!

– Это мурадревник! Ух-х-х-у-у, – заухал древожил забавным совиноподобным смехом, тряся рыжей бородой.

– Ничего смешного, – фыркнул в ответ я, наблюдая, как по руке ползёт чудное насекомое, телом напоминающее динозаврика в миниатюре, однако голова его была муравьиная.

– Ты мог бы и поблагодарить меня за то, что я выручил тебя от Сафроновой темницы.

– Спасибо, конечно, но если бы ты меня отпустил тогда у родника, я бы уже чай пил с Окрейшей на веранде, – бережно стряхивая мурадревку, ответил я.

– Это вряд ли, – туманно ответил Ухтын. – Пошли! Пора представить совету нового брежатого! – и старик направился в обход необъятного дуба, стоящего посреди рощи, словно пограничный столп.

С каждым шагом непроглядная тьма окрашивалась огненным светом, становившимся всё ярче и ярче. И вот, наконец, моему взгляду открылись одиннадцать парящих филиноидов вокруг огромного костра. В ярких отблесках пламени пестрое оперенье крупных и суровых птиц мерцало, будто усыпанное золотом.

На их треухих головах поблескивали золотые венцы, закрывающие лица седоков. Птицы медленно парили в отдалении от пламени. По глубокой ночной тишине одиноко разносился звук горящего костра.

Конец ознакомительного фрагмента.