Брежатые. Тайна пшеничных лабиринтов
Шрифт:
Вместо ответа древожил закатил глаза, вытянул шею и жутко проухахатал. Да! Именно проухахатал! То ли смех то был, то ли совиное уханье, непонять.
– Жулхутрух тты-ы-ы-ыш! – сотрясался он в судорогах, по-прежнему не отпуская моей руки.
Меня обуял ужас и растерянность: сердечный ритм участился, потемнело в глазах и всё будто сжалось. Пространство вокруг перекосило – лес и рыжеглазого свело в водоворот, а дальше всё смеркло.
В себя я пришёл от тряски. Старик нёс меня на спине вглубь леса, как какой-то мешок. Наконец,
– Не вздумай бежать. Я наслал на тебя окачун, – сурово произнёс он.
– Что вы хотите?! – спросил я и попытался подвигать пальцами ног. И точно, проклятый колдун сделал из меня получурбан – нижняя часть туловища полностью онемела.
Вдобавок, оглядев себя, я с ужасом осознал, что мои размеры уже не человеческие и я вровень с этим лесным оборотнем.
– Я никому не скажу, что видел вас. Да, в детстве я встречал какое-то зеленоглазое существо в саду, но он стёр мне память. Я могила! – выпалил я, ощупывая окоченевшие ноги.
– Огородного? – нахмурился Ухтын.
– Наверное. Бабушка называет их землестражами.
– Скоро весь Дивомир станет могилой, если ты не отправишься со мной. Всё уже решено. Я советник Древолесья и должен доставить тебя вожаку. Благодея – охранный мир вокруг Земли в опасности. Пропадёт она, погибнете и вы, люди. Потому сейчас, – твердо проговорил он, – ты полетишь со мной.
Тут Ухтын сложил ладони раковиной, прислонил к губам и в лес прорвались раскатистые звуки:
– Уху–ху-у-ху-у.
Древожил озирался, высматривая кого-то, и сердце моё сжалось от тревоги. И вот, спустя пару секунд, в чащу ворвался пронзительный писк, а следом зловещий птичий хохот.
– Вот он. Мой Туман! – гордо произнес старец.
К нам приближался огромный темно-серый филин, накрывая крылатой тенью поляну, он выставил свои когтистые лапы, приземляясь, – и я обхватив голову руками, прижался к земле.
– Говорят, хозяин и его птица похожи, – сказал древожил, сделав несколько шагов в сторону. – Туман похож на меня?!
Я боязливо приподнял голову. Мне казалось, что в воздухе филин был размером с легковое авто, однако приземлившись, он словно сжался, прикинувшись обычной земной птицей. Но этот обман ему не удался, так на макушке его предательски торчало третье ухо с длинной кисточкой.
– Да, только он серый, а вы рыжий, – как можно увереннее ответил я, хотя меня ещё больше заколотило от ужаса при виде треухого "воздушного судна" фантастической модификации.
– Ты боишься? Это древожильский филиноид, он доставит нас в Благодею. Где ты увидишь тех, кто живёт вечно, сроднившись с Землёй, – патетично произнёс рыжеглазый.
– Меня будут искать…
– Нет, – буркнул себе под нос Ухтын, разгребая листву под дубом.
– Почему это?
– Твоя бабушка, брежатая нашего мира. Но вчера ты заменил её. Обычно, – прищурился старик, – этот лес не впускает мужчин. И все ворожеи рода
Он задумчиво посмотрел на меня.
– У тебя даже есть родовая отметина, – ткнул старец в моё пятно когтем. – Древожба, сильное умение. Не все могачи Древолесья владеют ею.
Я притронулся к щеке:
– Моя мама, Ялисовета у вас?
Но Ухтын молча копошился в листве.
– Я не могу этого знать, – спустя минуту произнёс он, вытащив отрыв в земле какой-то ремень. – Некоторые, человеческие души связаны с нашим миром, они остаются в Благодее навсегда.
– Что значит души? Она не умерла!
Он промолчал в ответ, подкинул ремень в воздух. Туман ловко перехватил его клювом посередине.
Это была уздечка. Они собираются взлетать! Я был в ужасе! Моя жизнь резко менялась. Но хотел ли я этого?! Меня никто не спросил. Отказаться от всего! Ведь дар можно не принять, отвергнуть. Мои родовые способности просто угаснут и всё. Быть может тогда всё станет на свои места. И мама вернётся и больше никто, никто из моего странного рода не будет пропадать в тартарары!
В сумятице мыслей я вдруг почувствовал, что ноги …они будто оттаяли, как после мороза в тепле. Бежать! Я устремился прочь, не разбирая дороги. Пока путь не преградила река необычно-синего, почти ультрамаринового цвета. Она текла бесшумными водами в сумеречной дымке. Я сделал шаг. Переплыть?
Я взглянул в глубину и обмер. Там лежало синее тело лицом вниз. Длинные серебристые волосы, болтались в кристальной воде. Утопленница!
Тело вдруг перевернулось, обратив на меня три голубых глаза, один из которых зиял во лбу.
«Вьюить…!» – донеслось из толщи воды. Водное существо с гребнем на голове, всплеснуло руками, выкрутилось и исчезло в глубине. Сознание моё отключилось.
Пронзительный писк взбудоражил мой слух. Открыв глаза, я увидел Тумана, кружащего в полёте. На птице сидел мрачный Ухтын с черными, как смоль, глазами, – недовольный и злой. Он подал какой-то знак, и Туман подцепил меня за шиворот клювом и резко закинул себе на шею, как букашку.
После, Ухтын натянул уздечку, и мы взмыли ввысь. Летели час, может дольше, а лес всё не заканчивался. Он полз извилистой каракулей всё дальше и выше, и мне стало казаться, что чаща уходит в небеса.
И вот, когда солнце стекло за томлёные розовые небеса, за облака пластами свисающие сзади – необычно, вертикально к земле, словно преградой – мы снизились к огромному, высокому пню, вперившим свои корни в землю, между которыми виднелось небо. Он не стоял, а словно висел в воздухе. И я понял, что предо мной уже другое пространство.
Филиноид замер перед громадным дуплом, смотрящим на нас мрачной дырой, вытянутой вдоль ствола, словно око хищника.
Глава 5. Агудаловы акриды