Брод через Великую реку. Книга 2
Шрифт:
Какой я дурак, что не послушался своего мудрого друга! Но по порядку… Когда я вошёл в лавку, мне стали предлагать разные драгоценности. Я отказывался. Тогда показали брошь в виде головы Богомола с рогами вверх: я его часто во сне видел. Оно прямо в руках так и начало переливаться, светиться, а лавочник в ногах начал валяться, купить предлагал по низкой цене. Купил. Только мы с Ли Ченом вышли, как на нас и вправду напали. Он давай кидать в них свои звёзды и поубивал всех. Только сзади выстрела я не ждал! Ли Чен своим телом меня загородил и принял пулю. Когда я повернулся, он выбил ларец с Богомолом, отбросив его к лавке. Женщина,
Какое-то чувство скорби о потерянном друге сжало моё сердце, так что стало больно. Смотрю на огонь и какое-то безразличие ко всему, что окружает меня, охватило душу. Огонь, словно почувствовал то, что происходит со мной, перестал искриться и даже спрятался в угли. Так я сидел до тех пор, пока глаза сами собой не закрылись, перенося меня в то странное время…
Михаил проснулся, но вставать, почему-то не торопился. Почувствовав пряный запах свечей, которые жёг Ли Чен. Он, даже не смотря, что спал, мог сразу сказать. – Ли Чен опять гадает!
У нас очередная остановка в Акташе. Мы с Ли Ченом за прошедшие десять лет не раз перед очередной отправкой домой из Кобдо скупали товары для охотников. Их потом перепродадим в Новониколаевске. Вот так и удалось наладить дело сначала в Новониколаевске, а потом и в Полевском, и даже иметь небольшую прибыль. И семью перевезти в Новониколаевск. Теперь они были все вместе. За все эти десять лет никто больше не нападал на караваны, которые теперь надёжно защищали казаки.
Сегодня Михаилу привиделся странный сон, будто держит он в руках дорогую брошь из светлого камня в виде насекомого с рожками и розовыми глазами, а также ртом, который может раздвигаться… И разноцветное сияние, как на радуге, идёт из него… А потом вдруг: Ба-бах! В нас с Ли Ченом стреляют какие-то бандиты… Какая-то женщина… Ничего не понятно!
– Алёшка-то, небось, уже подрос! – он вспомнил сына и сравнил, какой он был в его первый приезд. – И Ли Чен его любит. Это хорошо! Этот дурному не обучит!
И небольшое угрызение совести стало сверлить душу. – А я сам-то? Много ли времени уделяю сыну? Знаю, мало… Ты, уж прости меня, сынок…
Он встал, потянулся и вспомнил. – Надо жене и сыну подарок купить! Скоро же ехать дальше. Какой-то нехороший сон мне сегодня приснился… Ну, что там нам светит? Что нагадал, Ли Чен?
Тот даже не отреагировал на его вопрос, застыв как изваяние в позе лотоса. Но вот он пошевелился, открыл глаза и встал.
– Слышь, Ли Чен, не пора ли нам домой? Заскучал я что-то по родному дому! Подарки купим… Нас там Алёшка поди заждался…
Лицо Ли Чена стало как-то одухотвореннее, а глаза на мгновение улыбнулись, лишь только Михаил произнёс имя Алёшки.
– Опасыно наступать хвост тигла… – от медитации под глазами у Ли Чена образовались синие круги. Таким Михаил его ещё никогда не видел: друг был явно встревожен! – Впеледи опасыность! Ловушика. Не нада ходить!
– Про какую ловушку ты говоришь? Да мы же недолго! Вот купим всем подарки и назад!
В Михаила словно чёрт вселился: он отодвинул Ли Чена, преградившего ему дорогу, и пошёл искать драгоценности.
– Опасыность! Слуга Богомол. Убить хозяин! Ловушика… – твердил Ли Чен, удерживая Михаила за рукав.
В Акташе много китайцев торгует: их лавки видны издали. Одна из них, в которой торгуют китайцы драгоценностями так и влекла к себе Михаила. Ли Чен, словно не слыша его, вошёл в лавку первым. Не успел Михаил пройти и трёх шагов, как прямо к нему бросился владелец лавки, ласково рукой предлагая драгоценности. Он показывал их одно за другим, пока очередь не дошла до ларца.
Михаила словно иглой укололи. – Так вот же она, брошь эта! Во сне ему приснилась. Будто он берёт её в руки! Так и есть, из светлого камня в виде насекомого с рожками и розовыми глазами, а также ртом, который может раздвигаться. И разноцветное сияние, как на радуге, идёт из него.
Стоило ему положить брошь, свечение тут же исчезло. И Ли Чен первым это заметил. Осмотревшись вокруг, он подошел как можно ближе к хозяину.
Хозяин лавки, увидев это, упал на колени и заговорил что-то по-китайски, кланяясь Михаилу в ноги.
– Ли Чен, что он говорит?
– Хозяина лавки… плосить…купить Богомола…
Ли Чен, как мог, старался оттащить Михаила от злополучной брошки, но тот, словно заворожённый, не мог оторвать глаз от неё, переливающейся всеми цветами радуги.
– Ловушика… Опасыность… – твердил Ли Чен, оттаскивая Михаила от опасной драгоценности.
Владелец лавки ухватился за ногу Михаила и громко начал что-то говорить и голосить, обнимая и целуя его сапоги.
– Что он говорит? Ли Чен, переведи!
– Хотеть…Сильно снизить цена. Плосить купить. Опасыно! Ловушика… – ответил Ли Чен, и встал спиной к спине Михаила.
В это время два жестоких глаза с удивлением смотрели на мужчину, в руках которого Богомол переливался всеми цветами радуги, как бы пресмыкаясь перед ним. Чтобы ещё раз убедиться, не ошиблась ли она, женщина чуть-чуть отодвинула штору.
Разом нахлынули чувства, которые унесли её в прошлое: вот она, Матрёна, приезжает в Полевской… Бессонные ночи с Флегонтом… Мишка, его сын: изнеженный толстячок… Отъезд в Новониколаевск с Флегонтом… Год страсти с Флегонтом… Такого она никогда не забудет! Если и было в её жизни страстное счастье, так только в этот год… Потом бегство с Ерошкой в поисках другой жизни… Банда разбойников и она атаманша… Ранение и колдовство над ней: несвобода. Месть Ерошке за то, что изменил ей. Рождение сына… Зов Богомола, чтобы освободить его… Разбор завала в пещере и передача его лавочнику… Приказ устроить ловушку его хозяину, чтобы навек освободиться от одного, а потом и от другого хозяина!
– И вот я здесь! – Всё это промелькнуло в голове за одно мгновение.
– Вот те раз, неуж-то енто Мишка? – её брови в удивлении поднялись, а рот раскрылся. – Ет чё ж тако? Мишку Бохомолка боитси, а надо мной командуеть? Ну и дяла… Дык на няхо и засада?!
Пока она молча стояла и о чём-то думала, а потом бормотала, Михаил расплатился с лавочником, продавшим ему драгоценность почти даром, и пошёл к двери. Теперь Ли Чен загородил его так, что Матрена почти не видела его, однако, успела сделать знак кому-то. Но этого было достаточно Ли Чену, чтобы прямо на выходе опередить Михаила и загородить его. Он шёл впереди, держа руки поднятыми на уровне груди и вертел головой во все стороны.