Бродячее сокровище

Бушков Александр Александрович

— Эй, можно вставать! Все кончилось!

И принялся разглядывать изуродованные стволы деревьев — свежие отщепы, содранная кора, прозрачный сок медленно стекает вниз, суетятся потревоженные зеленые жуки, похожие на тараканов…

Ну да, все сходилось. Сунув пистолет в карман, он простер свою доброжелательность до того, что помог Кристине кое-как почиститься от сухой пыли. Отступил на шаг, удовлетворенно ее осмотрел, покивал:

— Вот теперь совсем хорошо. Так и должна выглядеть приличная охотница за кладами: растрепанная, мордаха в пыли, сучки в волосах…

Ее высокая грудь возбужденно вздымалась, щеки пылали,

а на лице еще отражался пережитый недавно ужас…

— Подите вы! — огрызнулась Кристина, машинально проведя рукой по волосам. — Не разыгрывайте супермена! Хладнокровен, как монумент… Они же нас чуть не убили…

— Знаете, что самое смешное? — беззаботно спросил Мазур. — Они вовсе не собирались нас убивать. Они вообще не хотели причинять вреда…

— Ну да! Они стреляли, как из пулемета…

Мазур взял ее за локоть, подвел к дереву и, бесцеремонно взяв за подбородок, задрал голову:

— Посмотрите. Вон там, на небольшом участке размером не больше ладони, пять попаданий сразу…

— Вы что, их уже посчитали?

— Именно, — сказал Мазур. — И выстрелы, и попадания. И не нужно так скептически ухмыляться, я в этом толк понимаю… А вон там — еще пять. На столь же ограниченном пространстве. Неумелые стрелки так не стреляют. Неумелые стрелки издырявили бы десяток деревьев… А эти умело, быстро и точно вогнали по обойме всего в два дерева. У них были, похоже, пятизарядки — винтовки или карабины… Они очень хорошо стреляют, Кристина, уж поверьте. Обратите внимание на природу вокруг — редколесье… Между тем на пути сюда можно было выбрать добрую сотню мест для засады, в густой чащобе. Преспокойно перещелкать нас из зарослей, как цыплят… Нет, они хотели напугать, потрепать нервишки, и не более того…

— Ну, а вы-то, ковбой, хоть кого-нибудь подстрелили?

Мазур, улыбаясь, пожал плечами:

— Я и не собирался. Это еще зачем? Когда я понял, что они вовсе не собирались в нас попасть, элементарная вежливость требовала ответить тем же. Я выпустил обойму поверх голов, вот и все. А вы хотели чего-то другого? К чему столь кровожадное выражение на лице? Оно вам совершенно не идет…

— Да вы… вы… — она задохнулась от ярости.

Мазур крепко взял ее за руку повыше локтя и подтолкнул к машине:

— Поехали. Нечего тут торчать. Истерики будут?

— Не дождетесь.

— Вот и прекрасно. — Мазур усадил ее, забрался за руль. — А как насчет ближайшего полицейского участка? Будем заявлять, как законопослушные граждане?

— Не стоит, — сказала Кристина. — Тут вы правы — никаких улик, нет трупов… Вот если бы вы кого-то подстрелили…

— Размечтались, — сказал Мазур. — Именно потому, что я об этом деле ничегошеньки не знаю, и не тороплюсь палить во все, что движется. Только так, и никак иначе… Между прочим, машина была без номеров. Я ее давненько засек. Они держались сзади, пару раз обгоняли, потом торчали на обочине, снова оказывались сзади… В здешних местах, где все гоняют, как психи, такое поведение настораживает моментально. Я ждал чего-то такого, и, когда увидел их меж деревьев на противоположной стороне…

— Кажется, мне следует вас поблагодарить?

— Поздравляю, — сказал Мазур. — Вы потихонечку приобретаете хорошие манеры, как и следует сеньорите из общества…

…Мазур

так и не увидел слева ни моря, ни окраины желанного Чакона — они проехали гораздо правее, так что и океан, и город скрыли холмы. Вскоре Кристина обрадованно возвестила, что они, вот радость-то, прибыли в ее родные места.

Быть может, лет сто назад, во время плантаторов, последних индейских войнушек и каучуковой лихорадки, эти края и кипели насыщенной жизнью. Но уж, безусловно, не теперь — сначала они, не останавливаясь, проехали насквозь небольшой бедноватый городок, потом снова оказались в здешнем чистом поле: плоский ландшафт, чахлые рощицы, кустарник, иногда справа или слева промелькивают дома старинного облика, то ли нежилые, то ли просто не содержавшиеся в надлежащем порядке…

— Далеко еще? — спросил Мазур, которому тут вовсе не нравилось.

— Почти приехали. Сейчас свернешь налево, вон там, где развалины, поедешь прямо, дорога там одна…

Он свернул возле полуразрушенного дома — сразу видно было, что тут ни при чем ни военные действия, ни природные катаклизмы вроде всемирного потопа. Дом попросту развалился от старости и всякого отсутствия надлежащего ухода. Первый этаж еще держался, но крыша провалилась, второй этаж походил на декорацию к очередному фильму о развязанной проклятыми империалистами ядерной войне, от деревянной галереи остались сущие огрызки.

— Надеюсь, вы живете не здесь? — кивнул Мазур на унылые развалины.

— Слава Пресвятой Деве, до этого еще не дошло… Здесь давно никто не живет. Примерно с восемьсот двадцатого года. Последний хозяин во время войны за независимость держал сторону испанской короны, ему пришлось бежать со всем своим семейством, и генерал Грау потом распорядился, чтобы дом изменника никто не трогал — пусть ветшает и разрушается сам по себе, как печальное напоминание… Генерал сидел на коне примерно вон там, у толстого пня…

— Позер он был, ваш генерал.

— Это наш национальный герой и отец-основатель, — сухо сказала Кристина.

— Ну, одно другому не мешает, — заключил Мазур, подумав. — Верно? Черт возьми, как романтично, словно сама История прошествовала поодаль, шелестя мантией… Туда, я так прикидываю?

— Да…

Мазур уверенно повел машину к невысокой каменной стене, окружавшей длинное двухэтажное здание, показавшееся поначалу очень знакомым. Чуть позже он сообразил, в чем тут дело — именно такие старинные дома с галереями, высокими острыми крышами и маленькими балкончиками он видел в приключенческих фильмах и на картинках. Что ж, киношники и художники, надо полагать, черпали вдохновенье в реальной жизни…

Он остановился перед высокими деревянными воротами, потемневшими от времени и проливных летних дождей. Похоже было, что их не красили с тех самых беспокойных и романтических времен генерала Грау, позера и отца нации, основателя аж четырех независимых государств и фантастического бабника, восторженного поклонника Наполеона, по злой иронии судьбы умершего на руках английского врача…

Ворота тут же распахнулись, с натужным скрипом, сделавшим бы честь любому готическому роману. Медленно заводя машину на обширный двор, Мазур увидел справа просто одетого низкорослого человечка, судя по иссиня-черным волосам и чертам лица, с изрядной примесью индейской крови. В правой руке привратник держал старый, но надежный маузеровский карабин.