Бродячее сокровище
Шрифт:
Проще было бы срубить к чертовой матери дверные петли, но они были внутри, так что ничего не попишешь, придется вкалывать…
Израсходовав примерно четверть воздуха, он наконец, добился своего, почти правильный круг с причудливо вырезанными краями лег под ноги, и вверху появилась дыра достаточного диаметра, чтобы туда мог протиснуться обремененный баллонами аквалангист.
Примерившись, светя фонарем, Мазур оттолкнулся от переборки и проплыл в дыру, нигде не зацепившись. Отплыл вбок, прилепился к переборке, посреди тесной каютки, показавшись самому себе мухой в пустом спичечном коробке. Ну да, вот и сейф, почти над головой. А
Он еще развернулся к линям, отвязал второй акваланг и добросовестно припер его в командирскую каюту. Отсоединил муфту, повернул вентиль.
Клубящиеся пузырчатые струи рванулись наружу так, что Мазур на несколько секунд ослеп. Очень быстро выходящий воздух вытеснил достаточно воды, чтобы Мазур по плечи оказался над ее бурлящей поверхностью — а там и по пояс, по колени…
Открутил второй вентиль — и воздушный пузырь заполнил все пространство каюты, так что можно было поднять маску на лоб и вынуть изо рта загубник. Старый трюк водолазов, еще с дореволюционных времен — иные ухари, работая на затонувшем судне и наткнувшись на ящик с вином, ухитрялись с помощью такого вот фокуса и клюкнуть изрядно на глубине…
Вдохнув нормальным образом полной грудью, он подступил к сейфу. Шесть прорезей, в которых ходят против рядов цифр рифленые массивные головки — а сейф-то, судя по виду, еще с первой мировой, ну, ничего удивительного, сейфы принадлежат к тем предметам обихода, которые может с успехом эксплуатировать не одно поколение…
Головки поддавались туго, сорокалетнее пребывание в морской воде не пошло на пользу даже добротному немецкому механизму. Аккуратно постукивая по ним молотком, Мазур быстро установил код — бедняга командир, он и не подозревал, что один из его младших офицеров прекрасно знает и секрет замка, и содержимое сейфа…
Дверца, конечно, осталась в прежнем положении, пришлось вставить кончик зубила в едва заметную щель и поработать молотком…
Она распахнулась неожиданно — Мазур, конечно, этого ждал и бдительно отпрянул. Содержимое высыпалось кучей ему под ноги, в темноту, и Мазур присел на корточки, направив туда луч света. Без тени брезгливости принялся перебирать небольшую кучку.
Пачка разбухших, отсыревших документов — добротный сейф сохранил герметичность, и внутрь вода не проникла, но она сорок лет была вокруг… Две коробочки с Железными Крестами, несколько медалей, парочка вычурных массивных знаков подводника — покойный воевал неплохо, этого у него не отнимешь… Ага!
Вот они, два кожаных мешочка! Мазур распустил завязки. Все, как описывал Хольц, — крохотные коробочки, обклеенные внутри какой-то темной тканью, и в каждой завернутый в вощеную бумагу бриллиант. Открыв одну, чтобы окончательно убедиться, Мазур не стал потрошить остальные. Уложив мешочки в набедренный карман черного гидрокостюма, тщательно застегнул его на пластмассовую «молнию», отпихнул ногой в сторону весь хлам вроде документов и наград.
Поднял с пола темный футляр размером с небольшую книгу, похоже, эбонитовый, поддел ногтем маленький металлический крючочек, поднял крышку. Внутри четырьмя аккуратными рядочками протянулись тридцать два цилиндрических углубления — Мазур их старательно пересчитал — и в каждом покоился черный футлярчик.
Вытянув один, Мазур свинтил крышечку. Тугой, толстенький рулончик пленки. Позитив. Страницы крохотного текста, которые без сильной лупы, простым глазом и не прочтешь, но все
Теперь можно было и убираться восвояси — свою долю добычи он заполучил и теперь можно без всякого сожаления отдать всю кучу сверкающих камушков своим алчным спутникам, благо камушки эти, как давно и справедливо подмечено, в сущности, не более чем кристаллический углерод, а что такое углерод, как не эфемерная субстанция, ни для чего путного не пригодная?
Вот только отдавать камешки следовало с оглядкой. Мазур думал об этом, неспешно, по всем правилам продвигаясь к поверхности. Если только кое-кто питал кое-какие замыслы, настал удобнейший момент претворить их в жизнь. Если разобраться, простодушный австралиец никому более не нужен. Точнее, перестанет быть нужен уже через несколько минут — как только на дрожащих от алчности ладонях типичных представителей мира капитала засверкают сорок лет дожидавшиеся своего часа камушки… И зачем тут Джонни? И при чем тут Джонни? Вообще, кто такой Джонни? Не было такого, никто его и в глаза не видел. На дне и так с полсотни покойников, если добавится еще один, никто и не почешется…
А посему Мазур, оказавшись на восьми метрах под поверхностью воды, резко изменил курс и, вызывая в памяти очертания берега, поплыл не вверх, а в сторону. И плыл, пока по его расчетам, не отдалился достаточно.
Тогда он поднялся на поверхность. Хватка его не подвела и здесь: с «Креветки» его никак не могли видеть, Мазура заслоняла скала, голая снизу и покрытая буйным вьющимся кустарником уже на высоте метров пяти.
Он поплыл, все больше удаляясь от корабля, высматривая подходящее местечко. Найдя таковое, плыл к берегу, пока не почуял под ногами твердую землю и не поднялся над водой по пояс. Снял ласты, баллоны, маску, свалил все это хозяйство под дерево, в низкие кусты, стянул гидрокостюм, отправил его туда же, оставшись в одних плавках надел пояс с ножом, прихватил добычу и вошел в лес, нимало не расслабляясь, прислушиваясь и присматриваясь со звериной сноровкой.
На таких островках не бывает ни крупных хищников, ни змей — а вот люди иногда попадаются, и они-то опаснее всего… Выследить «Креветку» конкуренты вроде бы не могли, и все равно, расслабляться рано, ничего еще не кончено…
Ага, вот подходящее дерево. Черт его знает, как оно называется, но под корнями у него есть пустое место, которого вполне достаточно, чтобы укрыть невеликий по объему клад, которому лежать тут вовсе недолго…
Быстренько проделав все необходимое, Мазур направился вдоль берега к тому месту, где осталось судно. Это было не самой приятной прогулкой — шлепать босиком по экваториальному лесу — но змей тут нет, ядовитых колючек тоже, так что прочими неудобствами можно пренебречь, не графья, чай….
Он вышел на берег, засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Прекрасно видел, как оба индиоса, показав похвальную реакцию, прицелились в него из своих пушек — и тут же опустили оружие, узнавши. Судя по движениям, спутники оживлено дискутировали — и почти сразу же капитан Гальего направился в рубку размашистым шагом, якорная цепь поползла вверх, а когда якорь, роняя крупные капли, повис над водой, заработал двигатель, и «Креветка» пошла к тому месту, где стоял Мазур, ухмыляясь и мурлыкая под нос старинную английскую морскую песенку: