Бронзовый бог

Ломер Кит

– У нас, у землян, есть свои табу, - вмешался в разговор Ретиф. Обычаи велят нам отдавать деньги только добровольно.
– Он протянул хрустящую бумажку, которая тут же исчезла в руке капитана. Стражник тем временем поднялся на ноги и стоял, покачиваясь из стороны в сторону. Капитан рявкнул на него, и, подобрав обломки копья, полуоглушенный хуг в сопровождении своего начальника вышел из комнаты, по пути бросив на Магнана убийственный взгляд.

Ретиф закрыл за непрошенными гостями дверь, вынул оставленную спизмом записку, развернул ее и прочел: У ФОНТАНА ЛЮДОЕДА, КОГДА ВЗОЙДЕТ ВТОРАЯ ЛУНА. ПРИКОЛИТЕ К САРОНГУ ЖЕЛТЫЙ НАВОЗНЫЙ ЦВЕТОК.

Магнан,

вновь разглядывая себя в зеркале, глубоко вздохнул.

– Неблагоприятное начало.
– Он склонил голову набок, потом подпрыгнул на месте.
– Великие небеса! Половина десятого! Мы опаздываем!
– Стряхнув с саронга несуществующую пылинку, он тщательно пригладил жидкие пряди волос и, сделав Ретифу знак следовать за собой, вышел из комнаты. Они спустились с лестницы, прошли высокую арку зала, очутились на широких гранитных ступенях, ведущих в сад. Бледно-голубые фонари, прикрепленные к голым веткам чахлых деревьев, освещали призрачным светом декоративные цветы, похожие на грибовидные наросты, скульптуры, изображавшие мучавшихся в аду грешников, длинные столы, уставленные земными яствами, в спешке доставленными со звездолета. Над гротескными каменными фонтанами стояла завеса брызг; в воздухе пахло серой. Наверху крепостной стены, окружавшей сад, сверкали установленные в несколько рядов копья; неподалеку, уходя в небо на полмили, возвышалась бронзовая статуя свирепо усмехающегося идола, отдающего честь по-хугски: правая рука с растопыренными пальцами вытянута вперед, левая рука сжимает бицепс правой. Магнан задрожал.

– Какой кошмар, - сказал он, не в силах оторвать взгляда от бронзового бога.
– Послушайте, по-моему, у него из ноздрей идет дым.

Ретиф принюхался.

– Пахнет горелым, - согласился он.

Высокая мрачная фигура шагнула из темноты и остановилась рядом с Магнатом.

– Горяд здарые газеды, - произнес глухой утробный голос.
– Хугзгие боги бринозяд большую бользу - избавляюд наз од музора.

– Ой-Горе-Печаль! Как вы меня напугали!
– Магнан тоненько захихикал и взмахом руки отогнал жужжащее насекомое, норовившее впиться ему в щеку. Надеюсь, сегодняшний вечер завершится к всеобщему удовольствию. Как отзывчиво поступил Его Надменность, позволив нам устроить в его дворце этот прием и сыграть на нем роль хозяев. Какой благородный жест, означающий, можно сказать, признание нашей дипломатической миссии.

– Бревращадь гоздей в хозяев - здарый хугзгий обычай, - сказал Ой-Горе-Печаль. Неблохо бы вам выучидь взе наши обычаи, чдобы не повдорилазь издория с брежним дибломадом.

– Да, мы очень переживали, когда предшественника посла Петляката выслали с вашей планеты. Но послушайте, откуда ему было знать, что от него требовалось заполнить папский молитвенный тазик стокредитными купюрами?

– Баба намегнул ему, боложив на дно дазига незгольго гредитог. А ваш бозол избордил их, налив зверху бохлебгу из бобов. Любой бы разъярилзя.

– Некрасиво получилось, - согласился Магнан.
– Но я уверен, что это маленькое недоразумение не повлияет в дальнейшем на нашу дружбу.

Музыканты оркестра начали настраивать инструменты; печальные стоны струн разнеслись по саду. Вооруженные папские стражники заняли свои места, дипломаты в саронгах выстроились гуськом.

– Мне бора, - сообщил Ой-Горе-Печаль.
– Дела. На брощанье хочу дадь вам один зовед, деди мои: мирзкие блага, гонечно, ничего не

значад для Его Надменнозди, но замый змердный из взех грехов - жадноздь. Его Надменноздь брезираед жмодов.
– Позвякивая цепью, камерарий удалился.

– Посла все еще нет, - нервно сказал Магнан.
– Надеюсь, он появится раньше, чем Папа Ай-Душка-Шизик. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что мне придется вести с Его Надменностью светский разговор.

– Согласно отчету бывшей миссии, - сказал Ретиф, - разговаривать с Папой очень просто. Отдайте ему все, на что он положит глаз, а если этого будет мало, подарите еще немножко.

– Я вижу, вы становитесь настоящим дипломатом, Ретиф, - одобрительно сказал Магнан.
– И все же я обеспокоен...

– Протокол обязывает вас развлекать гостей. Почему бы вам не рассказать Папе пару неприличных анекдотов?

– Что вы, Ретиф. Вряд ли главе Теократии доставит удовольствие выслушивать всякие там биологические подробности.

– Не беспокойтесь, к биологии они относятся весьма положительно и подробностей не стесняются. Зато не советую вам заводить каких бы то ни было разговоров о пище: хуги до сих пор считают, что еду им приносит в клюве аист.

– Какой ужас! На всех наших консервах стоит надпись: "Сделано в Гонконге". Сбегаю к поварам, прикажу, чтобы срочно содрали этикетки с банок. А вы тем временем идите ко входу в сад и принимайте гостей. Через час я пришлю вам на смену Струносвиста.

– Если хотите, я могу задержать Папу, - предложил Ретиф, шагая рядом с Магнаном к воротам.
– Для начала я потребую у него пригласительный билет...

– Без фокусов, Ретиф! Если мы добьемся успеха после того, как предыдущая миссия потерпела фиаско, нам всем обеспечено продвижение по службе.

– Лично мне кажется, что Папа не сумеет по достоинству оценить тот прием, который мы ему оказываем. Вот если б вместо пикника на лужайке мы направили бы на его дворец несколько пушек, у нас сразу установились бы прекрасные отношения.

– Вы ничего не смыслите в дипломатии.
– Магнан вздернул нос, всем своим видом показывая, что оскорблен до глубины души.
– Тысячелетняя история доказала, что чем больше дипломаты ходят на приемы, тем скорее они добиваются успеха.

– Интересно, а хуги об этом знают?

– Естественно. В конце концов у каждого из нас в черепной коробке находится мозг, осознающий, что все мы - братья по разуму.

– Черепная коробка хуга тверже армопласта. Прежде чем вы вдолбите в нее родственные чувства, вам перережут глотку.

– Жду не дождусь, - рассеянно сказал Магнан, не обращая на слова Ретифа ни малейшего внимания, - когда мне предоставится возможность блеснуть остроумием в беседе с Его Надменностью. Как вам, должно быть, известно, мои способности лучше всего проявляются в присутствии высокопоставленных особ, и, само собой, их внешний вид не имеет никакого зна...
– Услышав позади себя какой-то странный звук, Магнан посмотрел через плечо, дико вскрикнул и отскочил в сторону (отдавив ногу официанту) при виде хуга семи футов ростом с мощной грудью и широченными плечами, на которые была накинута золотая мантия. Благородные черты монстра состояли из двух носовых отверстий, каждое диаметром в дюйм, крохотных красноватых глаз с поволокой и широкого рта, осклабившегося в улыбке и обнажившего сверкающие золотые зубы. Унизанные перстнями пальцы сжимали рукоять огромного двуручного меча.