Будь проклята страсть
Шрифт:
— Извините, Авар. Я решил податься в другое место.
— То есть к другому издателю?
— Да. К Оллендорфу.
— Но... но... — Авар растерянно зашевелил руками. Шагнул вперёд и заговорил умоляющим тоном: — Прошу вас, подумайте. Мы сотрудничаем много лет. Мы старые друзья. Не раз добивались в прошлом успехов — с самого начала, так ведь? «Заведение Телье», «Жизнь», «Милый друг», все рассказы. Вы знамениты. Мне приятно сознавать, что в этом есть и моя небольшая заслуга. Я рисковал. Сегодняшнее осложнение — пустяк. Нас связывает старая дружба, не так ли?
— Я
— Ах вот оно что! Так, так. Понятно.
Авар печально отвернулся.
Через десять минут разговор окончился, они распрощались. Авар крепко пожал Мопассану руку и ушёл. Ги вернулся в комнату. Ну что же, с этим покончено. Это было неизбежно. Авар сдавал позиции, он не мог больше заниматься издательскими делами с прежним жаром и чутьём. Ги постоял, прислушиваясь к журчанию воды в канаве на улице. Ему хотелось забыть укоризненное выражение на лице Авара. Это был разрыв с прошлым; он неловко себя чувствовал. Снова потянул за шнурок звонка.
— Франсуа, ещё угля.
Тот заколебался, глядя на пламенеющую топку.
— Э...
— Господи, печь вот-вот погаснет! — громко произнёс Ги.
— Да, месье.
Франсуа высыпал несколько совков угля в печь, уже начинающую раскаляться докрасна внизу.
— И приготовь душ — похолоднее.
Он чувствовал приближение головных болей.
— Хорошо, месье.
Франсуа вышел.
Ги бросился на кушетку. Его охватывало какое-то непонятное смятение; он понимал, что должен отделаться от него, выбросить из головы Авара, будущее, лёгкое беспокойство о Мари. Взял лежавшую под рукой книгу. Её принёс Бурже. То был сборник морских рассказов, присланный его приятельницей, какой-то графиней, которая ими восхищалась. Бурже просил написать на сборник рецензию в «Нувель ревю». Ги открыл первую страницу, пытаясь сосредоточиться. Выпал листок бумаги. Он развернул его.
— Что за чёрт...
Он отложил книгу, поднялся и стал читать записку. Приятельница Бурже прислала её ему вместе с книгой. Почерк был тем же самым, что в докучных письмах от «Кристины». Он быстро шагнул к мусорной корзине, вытащил брошенное туда смятое письмо и сравнил почерки. Никакого сомнения, одна и та же рука. Подписана записка была «Лили де М.». В верхнем правом углу листка была вытиснена графская корона, в левом — адрес графини на улице Курсель. Ну конечно! Лили де Мунес — маленькая испанская графиня, с которой он познакомился у Эммануэлы. Так вот кто писал эти письма! Он вспомнил её — маленькая, стройная, но широкобёдрая, с массой чёрных волос и миндалевидными глазами. Ги слегка флиртовал с нею несколько раз — насколько можно было флиртовать в присутствии графини Потоцкой с другой женщиной. Ну что? Ги повеселел, депрессия внезапно прошла. Графиня Лили получит желаемое свидание. Ги посмотрел на часы — пять пятнадцать. Идеальное время для занятий любовью. Может, он застанет её за писанием очередного письма к нему! Ги распахнул дверь и столкнулся с Франсуа.
— Душ готов, месье.
— Забудь о нём. Найди мне фиакр.
Дождь лил как из ведра. Стоя в просторном, красиво обставленном вестибюле дома на улице Курсель,
— Это приятный сюрприз.
— Мне пришло в голову, что я должен нанести вам визит.
Графиня была гораздо привлекательнее, чем ему помнилось, и притом моложе, примерно двадцати трёх лет. У неё были большие тёмные глаза, спадавшая на лоб чёлка. Однако недоступность, которую предполагали её строгое платье, обстоятельства встречи и уверенность в собственной неприкосновенности, делала её особенно соблазнительной.
— Позвольте подарить вам это, мадам, — Он протянул ей экземпляр «Монт-Ориоля». — Я забыл, к вам следует обращаться «мадам»?
— Да. Мой муж в отъезде. Его поместья...
— Конечно, конечно.
— Я как раз писала письмо мадам Кан. Может быть, вы виделись с ней? Присаживайтесь.
— Она тоже в отъезде.
Они сели на диван и принялись обсуждать знакомых. Ги затягивал этот разговор ради удовольствия продлить предвкушение. Чуть смугловатая графиня изящно взмахивала при разговоре руками с длинными пальцами; в уголках её рта часто появлялась улыбка, словно она с удовольствием напоминала гостю о своей шутке над ним. Однако сидела выпрямившись и довольно далеко от него. Через некоторое время она положила книгу на стол. Ги сказал:
— Загляните внутрь. Я подписал её вам.
— Вот как? — Она открыла форзац. — «Кристине, ждать которой больше не придётся».
Ги писал в фиакре. Она подняла на него глаза и слегка залилась нервным румянцем.
— Не понимаю. Книга предназначена кому-то другому.
— Нет. Вам, дорогая моя. Может, вы писали сейчас письмо не Мари, а ещё одно мне? Что-нибудь в духе: «Придя на последнее назначенное свидание, я прождала целый час, а вы не появились. Я отдаюсь вам. Буду в чайной на улице Дону в пять часов»?
Но графиня решила поиграть в невинность.
— Значит, вам кто-то писал письма, и вы сочли, будто это я?
— Если вас это позабавит, я прождал у Биньона сорок минут.
— Вот как? — На миг юмор пересилил смущение, и она широко улыбнулась; но тут же снова перешла в оборону. — Это нелепость... вы шутите. С какой стати мне этим заниматься? — Ока сделала паузу. — Пожалуй, позвоню, чтобы принесли чаю.
Графиня определённо хотела вызвать лакея, чтобы выиграть время и как-то выпутаться. Она поднялась, но Ги сказал:
— Сперва займёмся любовью. Сами же обещали.
Когда графиня потянулась к шнурку звонка, Ги перехватил её руку, обнял за талию и с силой потянул на диван.
— Пустите! — Она повалилась на него. — Пусти...
И принялась вырываться. Прикосновение её бёдер и ног доставляло Ги удовольствие. Сопротивлялась она яростно. Ги одной рукой ухватил её тонкие запястья, другой задрал ей подол.
— Нет! — выкрикнула она, изгибаясь, высвободила одну руку и принялась бить его по лицу.