Будь проклята страсть
Шрифт:
— Бедняжка! Он, должно быть, пролежал в поле под жгучим солнцем несколько часов после того, как потерял сознание.
С молчаливого согласия врача они изложили Эрве эту версию и объяснили, что ему нужно «отдохнуть». Но Ги мучился от неведения. Он разузнал адрес врача, поехал к нему и потребовал объяснения. Врач заупрямился.
— Я обязан соблюдать врачебную тайну.
— Господи, это же мой брат!
Врач поднялся и подошёл к окну. Помолчав, он сказал:
— Сообщать об этом вам не является моим долгом. Я предпочёл бы не брать на себя эту ответственность. Вы
— Что? Господи! — Сифилис... это слово поразило Ги, будто удар грома. Сердце его заколотилось. Теперь ему хотелось этого не знать. — А существуют...
— Болезнь неизлечима, — ответил врач.
Ги ушёл, охваченный ужасом.
Ответ от доктора Бланша пришёл такой, на который Ги и надеялся. Бланш подыскал Эрве место в частной лечебнице в Виль-Эврар, неподалёку от Парижа. И приписал: «Брата лучше всего привезти вам самому. О приезде сообщите доктору Мерио. Когда пациент будет в лечебнице, я непременно возьму его под своё наблюдение». Каннский врач согласился, что санитар должен ехать с ними в поезде, скрываться от их глаз, но быть готовым прийти на помощь.
В то утро, когда они уезжали, небо казалось изумрудным. Мадам де Мопассан проводила их. Эрве был весёлым, бодрым, смеялся, идя к воротам рука об руку с Ги и с матерью. Считалось, что Ги везёт его в Париж «отдохнуть и развеяться»! К ужасу Ги, он должен был поддерживать эту версию, чтобы успокоить острые подозрения брата.
— Чёрт возьми! Мы уже много лет не устраивали с тобой пирушек, правда, Ги?
— Да, старина.
— Мама, не рассчитывай, что мы будем терять время. — Эрве обнял её и поцеловал. — Скоро вернусь. А это ещё что такое — слёзы?
— Матери — неразумные существа, — ответила мадам де Мопассан. Обнять сына она не решалась. — До свиданья, сынок.
Она махала рукой, пока экипаж не свернул за угол.
Поезд тащился до Парижа бесконечно долго. Эрве никогда не был таким жизнерадостным; он тараторил без умолку, шутил, утверждал, что, отдохнув несколько дней, проведёт брата по всем лучшим местам Парижа, сулил ему еду и вино, какие даже во сне не снились, самых соблазнительных женщин. Ги приходилось отвечать. Как-то, когда они оба смеялись над шуткой Эрве, женщина средних лет в другом конце вагона улыбнулась, глядя на них. Ги изо всех сил стиснул пальцами колени, чтобы сдержаться, не заорать на неё. В Лионе, когда они вышли на платформу пройтись, Ги заметил, что санитар, держась поблизости, наблюдает за ними. Эрве смотрел в другую сторону, и этот человек очень вовремя отвернулся. Ги осторожно подготовил брата к приезду. Сказал, что в квартире на улице Моншанен работают маляры, поэтому Эрве придётся для начала пожить у Жана Мерио в Виль-Эврар, потом перебраться к нему на улицу Моншанен. Эрве отнёсся к этому с полным доверием.
В Париже на Лионском вокзале суета вывела его из себя. Ги увидел, что санитар протискивается к ним через толпу, и предпринял отчаянные усилия для успокоения брата. К счастью, внимание Эрве что-то отвлекло, Ги быстро усадил его в фиакр, сделав вид, что замешкался с вещами, назвал кучеру адрес, потом сел сам.
Стоял
— Смотри, Ги, это каменное дерево. Красивое, правда? Можно бы разводить их в Антибе. Пожалуй, осенью я заведу питомник саженцев. Что скажешь?
— Хорошая мысль.
Они проезжали рядом с полноводной Марной. Там плавали две гребные четвёрки и несколько парусных лодок. Потом, когда фиакр стал спускаться по склону холма к Виль-Эврар, Ги собрался с духом. У подножия холма они свернули налево, поехали по тихой, обсаженной деревьями дороге и остановились у декоративной решетчатой ограды, за ней в сгущавшихся сумерках виден был большой дом с двумя флигелями. Ги почувствовал, что сидящий рядом с ним Эрве слегка напрягся.
— Что-то не хочется мне здесь жить.
Ги увидел, что брат недовольно хмурится. И заставил себя беззаботно сказать:
— Ну и не надо.
— Поехали обратно. Скажи кучеру. Чего сидишь, скажи.
— Знаешь, Мерио готовился тебя принять. Собственно, приехали мы посмотреть, понравятся ли тебе дом и окрестности. Но раз уж оказались здесь, то следует хотя бы повидаться с Мерио.
Он почувствовал долгий, пристальный взгляд Эрве, желающего убедиться, что это не обман. И наконец услышал спокойное:
— Хорошо, Ги.
Привратник открыл ворота, и они поехали к дому. Ги страшился крика из какой-нибудь палаты или зрелища, которое испугает Эрве, и, когда, поднявшись по ступеням, они позвонили, заговорил так громко, как смел, чтобы заглушить все другие звуки.
— Мерио — большой знаток экзотических растений. Знаешь, здесь обрабатывается десять гектаров.
Неожиданное молчание Эрве привело его в отчаяние. И кто подойдёт к двери? Ждать им пришлось, казалось, целую минуту. Потом дверь отворилась. Вышел невысокий человек, почти лысый, с переходящей в бакенбарды бородкой, одетый в чёрный костюм.
— Дорогой друг! — Вышедший с приветливой улыбкой протянул руку. — Как поживаете?
Это явно был доктор Мерио, помощник доктора Бланша, было условлено, что он встретит их, разыгрывая роль «друга».
— Отлично, Мерио, — ответил Ги, пожимая ему руку и через силу улыбаясь. — Вы не знакомы с моим братом. Эрве — Жан Мерио, у которого ты будешь гостем.
— Надеюсь, — сказал Мерио с доброй улыбкой. — Если смогу убедить вас провести здесь несколько дней.
Они обменялись рукопожатиями.
— Входите, входите.
Эрве по-прежнему молчал, но, казалось, успокоился. Дверь за ними закрылась, и пока Эрве оглядывал тихий, пустынный холл, Ги уловил взгляд Мерио, говорящий: «Быстрее!»
— Надеюсь, здешняя погода не заставит вас жалеть о средиземноморском солнце, — сказал Мерио Эрве. И взял руководство положением на себя. — Я решил, что вы предпочтёте комнату, выходящую окнами на реку, это самая солнечная сторона дома. — Он мягко засмеялся и повёл их за собой. — Но сперва нужно посмотреть, понравится ли она вам, не так ли?