Будни имперских диверсантов
Шрифт:
– Что-то у меня предчувствия плохие по поводу этих вояк, - первым делом высказался шеф, спрыгнув с мантикоры. – Давно я такого бардака не видел! Это не военный лагерь, а курятник какой-то! Да если на них нападут, они так и будут по этим лабиринтам метаться, пока всех не вырежут! – Остальные согласно поддакивали каждому слову шефа.
Только теперь я понял, как выглядит бивуак для непривычного к жизни за пределами империи взгляда. Местные военные привыкли к порядку – ровные линии палаток, мощеные дорожки с указателями направления к отхожим местам, арсеналу и полевой кухне. Мне же увиденная картина была гораздо привычнее:
– Нет, ребята, вы не правы, - решил я вступиться за наемничью братию, к которой когда-то принадлежал. –
– Что-то мне кажется ты выгораживаешь бывших коллег по ремеслу, - недовольно проворчал шеф, но дальше развивать свою мысль не стал – к нам уже шли встречающие. И не просто встречающие. Лучше всех удивление от происходящего высказал шеф. Образно, витиевато, и совершенно нецензурно.
– Я надеялся на более теплую встречу, - прокомментировал услышанное потерянный недавно Свенсон. – Все-таки мы с вами, ребята, несколько месяцев не виделись… - договорить он не смог. Когда тебя обнимает радостный орк даже дышать невозможно. Наконец восторги немного поутихли, и тролль объяснил причину своего присутствия в лагере:
– Надоело сидеть на дома. – Начал рассказывать некромант, как только мы расположились в его палатке.
– На вас, ребята, посмотришь – вы никогда на одном месте не засиживаетесь. Вот и мне стало завидно. Тут еще стало известно, что император готовит диверсантов и тайная стража должна с этим отрядом устроить веселую жизнь тем, кто нападет на империю… Я все-таки тоже вхожу в тайную стражу. И как медик я неплох, не только с покойниками могу разбираться. Вот и подумал, что будет неплохо к вам присоединиться. И потом, вы же знаете… ну, про мою Ильзе. Я это не афиширую, но, по-моему, нет никого в столичной страже, кто бы не знал. Я давно работаю над тем, чтобы вернуть ее к жизни. К настоящей жизни. Теория показывает, что ничего невозможного в этом нет. Вот я и подумал – если пойду с вами, материала для экспериментов у меня будет много…
Все поняли, о каком материале идет речь. Но особого неприятия ни у кого из моих товарищей не возникло. В империи к темной магии относятся гораздо проще, чем в человеческих государствах. Я сам тоже почему-то не хотел осуждать приятеля. Да, он собирается оплатить чужими жизнями свое счастье. Но империя ни на кого не нападала. Сами пришли – так пусть не жалуются.
– Когда уж ты нас со своей Ильзе познакомишь? – проворчал Ханыга. – Все о ней столько слышали, а никто не видел. Любопытно же!
– С удовольствием познакомлю, только ночью, - грустно улыбнулся Свенсон. – Днем она… спит.
Все деликатно обошли эту тему, хотя нашей ведьме, кажется, было безумно любопытно. Я чувствовал ее нетерпение и желание поскорее встретиться с загадочной подругой Свенсона – будучи единственной дамой в компании леди Игульфрид, похоже, не хватало общения с представительницами своего пола. Разговор постепенно перешел на дела – Свенсон стал рассказывать о том, как шла подготовка нового подразделения.
Мы оказались правы – руководство империи действительно не знало, что делать с таким количеством иммигрантов. Их было гораздо больше, вообще-то, чем два батальона, однако всех представителей более мирных профессий как-то пристроили. А вот бывших наемников, которые, будем честными, зачастую мало отличались от разбойников с большой дороги, девать было некуда. В имперской армии они оказались не нужны, к мирной
Но пока опасаться было нечего. Господин Оттиль был в Подгорном – выбивал из тамошнего мэра что-то для диверсантов. Свенсон не знал точно, что именно, и вообще не лез в дела снабжения. Его обязанностью было лечение покалечившихся во время тренировок или драк, а также допрос покойников на предмет причины смерти. Хотя эта часть обязанностей патологоанатома осталось почти невостребованной. Умерший за все время пребывания Свенсона в лагере был только один, и после допроса покойника выяснилось, что смерть его была далека от любого криминала. Он банально упился до смерти, раздобыв где-то в городе бочонок гномьей самогонки во время увольнительной. Вообще-то для диверсантов действует сухой закон, даже во время отдыха в городе трактирщикам запрещается продавать солдатам что-то крепче пива. Но этот все же нашел, где купить крепкий напиток, и даже смог протащить бочонок в лагерь, где употребил все содержимое сосуда в одиночку, отчего и скончался, не приходя в сознание. Дело обычное, бывает. Расследование получилось коротким, продавца оштрафовали, и на этом развлечение закончилось. Так что Свенсон от безделья даже участвовал в ежедневных тренировках, чем очень гордился.
Нам же предстояло еще познакомиться с будущими товарищами. И здесь тоже не обошлось без приятного сюрприза. Одним из командиров диверсантов оказался незабвенный Дромехай, которого мы пленили на пиратском корабле, когда отправлялись в разведку. Он тогда совсем не расстроился, что их предприятие провалилось, потому что и без того уже подумывал завязать. Жизнь в человеческих государствах ему уже окончательно осточертела, и когда я предложил ему остаться в империи, бывший наемник без долгих раздумий согласился попытать счастья на новом месте.
Встреча вышла радостной, и почти повторила сценку, которая случилась тогда на захваченном корабле. Единственное отличие - Дромехай не пытался в этот раз меня поколотить за внезапное исчезновение. А вот задушить в объятиях как раз пытался, и, как всегда, сопротивляться орочьей радости было невозможно.
– Ну, теперь заживем! – громогласно восторгался бывший наемник. – Я все боялся, что нам поставят какого-нибудь малохольного связного, который сольет всю группу за здорово живешь. Ну ты знаешь, дружище, как это бывает – послать грудью на гномий хирд, или строем под дождем из стрел маршировать, да без щитов. Так-то народ подобрался вроде ничего, понимающий. Большей частью наемники бывшие, бравые парни, которые нихрена уже в этой жизни не боятся. Есть, правда, и мутный народ, но немного. И я думаю, это ненадолго. Как только веселье начнется, они либо перестанут быть мутными, либо того, - Дромехай чуть понизил голос, - перестанут быть. Считать-то нас никто не будет, в случае чего, правильно?