Буду с тобой
Шрифт:
– Кто будет машину от снега отчищать? – интересуюсь я.
– Мы не берём машину, на такси уедем, – Платон целует меня в щёку и уткнувшись в телефон отходит к столу.
– Мама! Мы с Сашей будем макароны! – горланя на кухню влетает дочь, в спину ей врезается младший брат и оба смотрят на меня голодными глазами, светлыми как у отца.
Сашка вовсе копия Платона, да и дочь тоже, но у Аси хотя бы волосы потемней, почти как мои.
– Саша же жареную картошку просил, – вспоминает Платон.
– Он согласился на макароны, –
– Да, я согласился, но ты обещала, что мы будем потом играть в штаб, – припоминает Саша сестре и хмурится, а то Ася у нас дама необязательная.
– Обещала, значит, поиграем.
– Это не Ася Маркелова, а Ася Макаронинова, – вздыхаю я.
– Ну мама! – возмущается со смехом Аська и скачет к столу, волоча за собой Санька.
– Уля, ты поторопись, ещё же собираться, – напоминает муж, уходя с кухни.
Чтобы было побыстрей, я даю детям тёрки и по куску сыра, сама кипячу воду в чайнике и всё приготовление любимых Аськиных макарон сводится к шестнадцати минутам, за которые варятся наспех выбранные «тальятелле».
Всё быстро, быстро откидываю на дуршлаг, раскладываю по тарелкам, и дети сами посыпают сыром горячую пасту. Вроде бы всё ладно, но руки какие-то сами не свои.
– Бон аппетит! – желаю детям весело, хотя на душе и скребут кошки.
– Мерси! – отвечают хором дети и я ухожу собираться на корпоратив.
Застаю Платона в спальне, вся кровать завалена рубашками и галстуками, сам муж же снова в телефоне и хмурится. Муж явно старался подобрать в чём ему идти, но отвлёкся. Я сама беру рубашку стального цвета и к ней миртовый галстук, остальное убираю в шкаф и сажусь наконец-то за стол, чтобы накраситься.
– Часик, всего часик я там побуду, – предупреждаю Платона, так и зависшего в телефоне.
– Ага, – отвечает муж, но что-то я сомневаюсь, что он слышал, что я ему сказала.
Торопил меня Платон, а в итоге я собираюсь быстрей, чем он сам и ещё жду его в прихожей, раздавая ценные указания детям. Оставлять их одних дома не очень люблю, но муж настаивает на приучении к самостоятельности, тем более что их бабушки и их горячо любимый дедушка сейчас далеко. Родители Платона отдыхают в Македонии, моя мама в Уссурийске выхаживает заболевшую подругу, у которой никого нет.
– Готова? – спрашивает Платон, собравшись позже меня на десять минут.
– Нет, просто так тут в прихожую постоять вышла, – усмехаюсь я, дети подхватывают.
Целуем детей и выходим из квартиры, Платон помогает сесть мне в прибывшее такси, сам же садится вперёд, рядом с водителем. Это, надо сказать необычно, ведь в такси мы всегда ездим на заднем вместе.
– Что-то случилось? – спрашиваю с тревогой у мужа, по-прежнему уткнувшегося в телефон.
– Нет, с чего ты взяла? – спрашивает Платон и убирает наконец-то телефон из рук.
– Так, просто, дурное предчувствие, – как бы и отмахиваюсь и
На что Платон лишь смеётся и обернувшись, говорит мне, глядя в глаза:
– Ты у нас, похоже, метеозависимой становишься, – улыбается мне и снова отворачивается, когда я лишь киваю ему, заметив только сейчас, что он в светлой голубой рубашке, а к ней выбрал тёмный синий галстук с узором.
Всю дорогу до ресторана я, и без того нервная, начинаю накручивать себя мыслями, что Платон от меня как-то отдаляется. А метеозависимость – это что? Это намёк на то, что я старею?
Да я даже лезу в интернет, чтобы уточнить, в каком возрасте наступает эта метеозависимость, но среди массы информации не успеваю этого найти. Мы подъезжаем к ресторану. Я убираю телефон в сумку и жду, пока Платон поможет мне, ведь всегда двери открывает, но он рассчитывается с водителем, выходит и... забывает обо мне.
На несколько секунд, но всё же, я вижу через лобовое стекло, как муж делает несколько шагов в сторону ресторана, а не чтобы обойти машину и открыть мне двери. Вспоминает, даже резко ступает к двери с моей стороны и открывает с улыбкой, предлагает мне руку.
– Что с тобой сегодня происходит? – спрашиваю я, как только встречаюсь взглядом с Платоном.
– Что? Ты о чём? – удивляется муж и продолжает улыбаться, но улыбка уже совсем другая. Наигранная, неестественная.
Берусь за его руку и выхожу из такси, но так хочу остаться в машине и попросить отвезти меня по обратному адресу.
– Да обо всём. Весь день в телефоне торчишь, сел не со мной, рубашку и галстук не надел, которые я тебе выбрала, и двери я теперь сама себе буду, по всей видимости, открывать, – быстро высказываю я, даже в глубине души радуясь этой ссоре.
С плохим настроением на корпоративе делать нечего, и домой я уеду ещё раньше.
– Глупости не говори, – фыркает Платон и бросается в объяснения. – В телефоне, потому что хочу всё решить до праздников, рубашку, что ты мне выбрала не надел, там кнопка отлетела, к другой рубашке галстук тот не подходил.
– Ловко, ну а назад со мной не сел почему? И вовсе забыл про меня, я видела, как ты уже в ресторан намылился идти. Так бы и ушёл, если бы не вспомнил, что жена в такси осталась, – бурчу я, шагая к ресторану уже будучи прилично на взводе. Держу не мужа под руку, как обычно, а сжав двумя руками клатч.
– Задумался, все мысли о работе. А ты, по-моему, ты просто ищешь повод поругаться, – вздыхает Платон.
– Угу, поводов искать не нужно, их и так сегодня предостаточно, – фыркаю я и сама открываю себе дверь в ресторан.
Благо на входе стразу встречаюсь с Дашей и сдав в гардероб шубы мы с ней отправляемся в дамскую комнату, поправить макияж. Подруга хочет что-то мне рассказать, но видит мой взвинченный вид, как я нервно подкрашиваю губы и спрашивает:
– Поругались опять?