Булат
Шрифт:
В лесах у реки братья встретили мудреца Видьяранью, который указал им благоприятное место для возведения столицы и стал главным советником трех первых правителей Харихары, Букки и сына Букки Харихары Второго. Столица Виджаянагар, давшая название всей империи, строилась семь лет на южном берегу Пампа, на холмах, окружающих храм Вирупакши, одной из ипостасей бога Шивы…
– Да погоди про Шиву, завел опять юлу, про город-то что?
– Город велик. Многие пытались его взять, но никому не удалось пока. Чаще всего усталые и обескровленные армии уничтожались на обратном пути. Из засады.
– И что ж, это никого не остановило?
– Раз армия не одна была, значит, не остановило, – усмехнулся мулла. – Каждому правителю кажется, что уж он-то точно самый великий и непобедимый.
Колонна наконец двинулась дальше, оставив в придорожных кустах тела еще нескольких особо разговорчивых рекрутов.
– Первоначально столица называлась двояко, – продолжил свой рассказ мулла. – Одно название Видьянагара – «Город знаний», другое Виджаянагар – «Город победы». Второе название потом стало единственным. Князья Виджаянагара захватили многие города, почти всю Южную Индию «от моря до моря».
– Так что, у них там выход к морю есть? – прервал муллу Афанасий.
– В том и дело, что нет. Малабарский – западный – берег вообще независим от княжеств. Каждый порт на побережье – словно мелкое государство, сам решает, как ему жить, с кем торговать, а с кем воевать.
– Но все равно ведь море рядом?
– Рядом, только зачем оно тебе? Хочешь уплыть куда-то? – воззрился на него мулла.
– Да нет, просто море люблю, – отмахнулся Афанасий. – А по реке если, до моря сколько плыть?
– Дней тридцать, сорок, может быть. При попутном ветре.
– Так, может, нам как-нибудь того… Лодочку навострить?
– И попадем мы с тобой в Бенгалию. И то, если проплывем через многочисленные заставы. На восток река течет.
– М-да. Так что ж делать?
– Аллах велик, – ответил мулла.
Тьфу, пропасть, подумал Афанасий. Опять ничего не остается, как только шагать дальше, уповая на божью помощь.
Похожие друг на друга, словно близнецы, дни потекли серой рекой. Подъем затемно. Долгий переход. Дневной привал с плошкой риса и пресной лепешкой. Отбой на закате и тяжелый сон до следующего подъема. И вокруг непролазные чащобы, иногда пересекаемые ручьями, да изредка сожженные деревни с вытоптанными посевами. День на двенадцатый картина, однако, изменилась. Они пришли к подножью горы, возле которой раскинулся великий город Виджаянагар.
Его окружал тройной пояс укреплений – первое земляное, за ним деревянное, а после каменная стена. Поверху – зубцы в рост человека, на каждом углу крепкая невысокая башня с многочисленными бойницами для стрельбы. Между укреплениями – ров с водой, питаемый из текущей через город реки, наверное, той самой Пампы. И всюду – флаги полков, дымы от закипающей смолы и отблески солнца на оружии. А ниже тянулись дымки с пепелищ посадов, недавно стоявших вокруг во множестве, а теперь сожженных и охватывающих город траурным кольцом. То ли хорасанцы уже постарались, то ли защитники сами выжгли, чтоб враги под прикрытием домов к укреплениям не подобрались.
– И как же такое приступом брать? – разинул рот Афанасий.
– Придумают что-нибудь. Вон смотри, – мулла толкнул
– М-да-а-а, – протянул купец.
За небольшим заборчиком по пояс голые мастера возводили огромные пушечные лафеты и станины для катапульт. Строили осадные башни с накидными мостами. Вязали штурмовые лестницы. Сколачивали деревянные щиты для защиты от стрел. Точили ядра из найденных в округе камней, правили сабли. Подносили к площадке бревна и камни только хорасанцы, индусов заметно не было.
– Видать, и нам поработать время пришло, – потянулся, разминая затекшие плечи, купец.
– Теперь и мы заинтересованы, чтоб Мелик-ат-туджар эту крепость взял. Не хочется сгинуть в этих лесах, убегая от обиженных местных, – кивнул мулла.
Колонна тронулась. Повели их не к площадке, а вниз, в долину, ближе к лагерям воинов. Путь пролегал по некогда плодородной долине, где засеянные поля перемежались отдыхающими, а пастбища соседствовали с фруктовыми садами. Теперь все здесь было разорено. Разгораживающие поля заборы опрокинуты и выворочены из земли, поля вытоптаны, фруктовые деревья ободраны. Повсюду валялись обглоданные костяки баранов, в воздухе летали куриные перья.
– Ох, посмотри, чего устроили… – Афанасий толкнул муллу локтем в бок так сильно, что тот даже скривился.
– Вижу, – ответил тот. – А чего хотеть, война…
Их привели в лагерь, устроенный в ложбине, почти такой же, какой был у прошлого города, названия которого никто из рекрутов так и не узнал.
Рассадили у большого костра и вручили каждому по большому куску мяса на огромной толстой лепешке и по паре каких-то местных фруктов, слегка отдающих тухлятиной.
– Ну, наконец-то, – блаженно просипел Афанасий, вгрызаясь зубами в добрый, хоть и сыроватый кусок бараньей ноги. – Хоть поедим от пуза. Может, еще и отоспаться дадут.
– Зря радуешься, – окоротил его мула, сплевывая попавшуюся в волокнах мяса жилу.
– Почему?
– С чего б им нас так кормить?
– Может, мяса у них в избытке, да и перед работой подхарчить людей надо, не на пустое ж пузо… – прошамкал Афанасий, утирая с подбородка сок отдающего тухлятиной фрукта. – Не кручинься, хорошо все будет.
– Аллах велик, – вздохнул мулла, пожав плечами.
Рекрутам дали не только нормально поесть, но и как следует отдохнуть. Утром разбудили не рано, когда пушки уже начали выводить басовую песнь, застилая окрестности кислой пороховой гарью. Дали спокойно умыться в ближайшем ручье, снова покормили. Не так разносольно, как с вечера, но тоже неплохо.
– Не нравится мне это, – пробормотал Афанасий, дожевывая подсушенный край последней лепешки.
– А чего это тебе не нравится? Кормить начали, поить, – сунулся с боку один из рекрутов, детина с выбитыми передними зубами. – Жизнь пошла.
– Жертвенных животных тоже кормят и моют перед закланием, – так же мрачно ответил мулла, гоняя из одного угла рта в другой сорванную былинку.
– Да ладно вам, нытики, – усмехнулся щербатым ртом рекрут.
– Что, совсем, думаешь, плохо дело? – спросил мулла у Афанасия.