Буря в Кловерфилде

Алимова Светлана

— Нет. Это делал ее палач.

— И этот палач — ты. Ты убила Нелле и Рию! — зашипела Лавена. — Истерзала их, измучила, проклятая кровопийца! Тебе это нравилось, да? Нравилось, когда они выли от боли и рыдали, умоляя пощадить их?!

— Я не убивала твоих сестер, — отрезала Кхира, — Мавис велела мне это сделать, но я не смогла.

— Ты? И вдруг не смогла?

— Если бы нужно было просто убить, я бы справилась. Но Мавис сказала пытать каждую не меньше часа, а потом отправить их души сюда. Нелле и Рия доверяли мне. Я велела им бежать, когда поняла, к

чему близится дело. А сама пошла к Мавис и предложила занять их место, раз оказалась бесполезна. Кого-нибудь из них бы пощадили: Мавис нужны были две верные ведьмы, а не одна. Но она решила, что я буду полезнее.

Лавена замерла.

— Ты лжешь! Я нашла их тела! Кто их пытал, если не ты?!

— Палач. Старый солдат, жаждущий крови после войны. Он служил ей много лет, пока его не повесили. Тогда Мавис нашла другого палача. Всегда находились желающие делать это. Ей не приходилось марать руки самой.

Беата похолодела.

— Но зачем Мавис пытать невинных людей? В чем смысл?

— На их душах стоит эта крепость. Она защищает Мавис от демонов и призыва живых. Для этого нужны не просто души, а те, кто излучают отчаяние и боль, на грани с превращением в мстительных призраков, — Кхира на мгновение опустила голову. Казалось, ей было не по себе. Но миг слабости прошел, и она вскинулась. — Хватит болтовни. Нападай. Я отомщу за свою смерть и сожжение нашей священной рощи.

Беата рвано вздохнула.

— Кхира, остановись и подумай. Верность — прекрасное качество, но неужели ты не понимаешь, что Мавис причинила людям столько горя и зла, что сожжение священной рощи по сравнению с этим — цветочки? Я не приказывала вас убивать и не тронула других ведьм ковена Тринадцати. Не похищала людей и никогда не пытала их. Лавена боялась уйти от Мавис, но почему ты служишь подлой, безжалостной убийце?

— Я принесла ей клятву верности. И я не предательница.

— Тогда почему Мавис плевать на твои клятвы? Почему у тебя, верной, на ногах такие же кандалы, как у Лавены?

Кхира вздрогнула. А потом гневно зарычала.

— Потому что своим предательством она замарала нас обеих!

— Мавис не дура. За сотни лет она должна была понять, что ты ее не предашь. Но она не доверяет ни одной из вас. Вы для нее всего лишь расходный материал, а не люди. Зачем служить такой хозяйке?

— Дура. Думаешь, я перейду на сторону врага? Не бывать этому. Нападай, или нападу я.

Гиль зарычал. Эйне прицелился, готовясь к атаке с воздуха.

Лавена закусила губу.

— Кхира, не надо. Ты же знаешь, что она сильнее. Ты снова умрешь.

— И пусть. Смерть — не самое страшное. Она была почти безболезненна.

— Больше не будет. Слушай, она же права! Ладно я — предательница, но почему ты обращена в страшилище? Почему за многолетнюю верную службу тебе не позволяют отдыхать в древе жизни, а выставили сторожить двор? — горячо заговорила Лавена. — Для Мавис мы одинаковы. И будем существовать, только пока нужны ей. А как только перестанем, она вернет нас обеих в ад. И неважно, как верны и полезны мы будем, это все равно случится. А то и пополним

число тех, кто стонет и плачет внизу.

Кхира содрогнулась.

— И зачем ты мне это говоришь? Если меня убьют, ты получишь, что хотела.

— Ты пыталась спасти Нелле и Рию, а не пытала их. Я… мне жаль, что я столько лет зря винила тебя. Сейчас я пытаюсь сохранить тебе жизнь. Вернее, то, что от нее осталось. Прошу тебя, отступи и позволь Беате Хоффман сразиться с Мавис. Тогда мы освободимся и сможем свободно существовать в этой крепости, не причиняя друг другу вреда.

Кхира поколебалась. Но вновь упрямо помотала головой.

— Нет. Я клялась именем божественной Эйв, не предавать Мавис.

— Но ведь Мавис сама предала Эйв, — сказала Беата, — ты замечала, что она не может попасть в древо жизни, хотя вы с Лавеной можете? Ты не думала, почему так? И почему кубок Эйв, которым вы дурили головы другим ведьмам, не даровал вам вечную молодость?

— Он не настоящий. Мавис придумала его.

— Отнюдь. Калунна наполнила его божественной силой, и я напоила всех ведьм ковена Тринадцати. Матильда Поллок теперь выглядит не старше тридцати лет. Когда-то этот кубок действительно принадлежал божественной Эйв. Но Мавис скормила ее демону и призналась мне в этом. Она даже Эйв предала. Как можно верно служить законченной предательнице, убийце и подлой лгунье? Разве она заслужила твою преданность?

— Ты лжешь! Ты… — Кхира замолкла.

Ее трясло.

Беата поднажала.

— Позволь мне сразиться с ней. О большем не прошу. Пропусти в крепость, чтобы я могла освободить души шестерых похищенных девушек и посмотреть в глаза их родителям. Если Мавис победит, то ты продолжишь служить ей. Но если выиграю я, вы с Лавеной будете свободны хотя бы после смерти. Ты уже отдала Мавис свою жизнь. Не хватит ли с нее твоих жертв?

Кхира застыла.

— А ведь я клялась служить ей до смерти, а не после. Выходит, свою клятву я исполнила. И могу уйти на покой.

Она тоскливо покосилась на дерево над их головами.

— Я хочу туда. Там хорошо. Есть комната, как в моем старом доме. Горящий камин. И музыка из моей любимой шкатулки. Я просила Мавис пускать меня туда хоть на час в сутки. Думала, что заслужила это. Но она страшно разозлилась и велела стоять тут. Это… несправедливо.

Она рвано вздохнула.

— Хорошо. Я проведу тебя к Мавис. Но сними с меня кандалы, иначе она заставит меня сражаться колдовством.

Беата испытала облегчение.

— Хорошо. Я их снимаю, а ты пропускаешь нас и не вредишь. Лавене в том числе. И расскажи о палаче Мавис. Кто это?

— Не знаю. Последний умер лет пять назад. Мавис явно нашла нового, но я никогда его не видела.

— Это мужчина? Или женщина-ведьма? — Беата вспомнила, что девушек заколдовали, а окружающим отводили глаза.

— Не знаю. Мог быть кто угодно. Только это должен быть садист, которому нравится убивать и мучить других. Сними с меня кандалы.

Беата принялась расплетать очередную ветвь вереска из волос. Эйне слетел вниз и обернулся человеком.