Буря в Кловерфилде

Алимова Светлана

— Итак, начнем с того, что ты обманула меня: когда я спросила о пропавших девушках, ты заявила, что ничего не знаешь. А сама высасывала из них жизненную силу вместе с Кхирой и Мавис. Дальше: на меня было наложено тринадцать порч, чуть не погубивших меня, а значит, там была и твоя. Ты лгала насчет своих способностей: ты не даешь защиту от болезней, а просто вытягиваешь их и сбрасываешь на других невинных людей. Ты заразила чумой не абы кого, а тех, кто верит в Калунну! Неудивительно, что она на тебя рассердилась. Наконец, ты решила убить Адалинду, чтобы занять ее место, хотя о таком

уговора у нас не было. И не пришла на спиритический сеанс, когда я тебя звала. Тебе есть что сказать в свое оправдание?

Лавена кивнула.

— Я сниму с тебя чары немоты, но если попробуешь напасть, мой ягуар откусит тебе голову, — предупредила Беата, — а теперь говори.

— Во-первых, я ничего не слышала о похищениях, а ты спросила конкретно о дочери мэра. О ней я тоже ничего не знала.

— Ты высасывала из них молодость, но не поняла, что девочек похитили? — насмешливо уточнила Беата.

— Я видела только одну, которую мне отдала Мавис. Она мне ее не представила, знаешь ли, — парировала Лавена. — Я собиралась рассказать тебе об этом способе омоложения после принятия в культ Калунны. О таких вещах не болтают направо и налево. Дальше, отказаться от наложения порчи я не могла, мы творили их все вместе. Полихорадило тебя чуток, и что? Ты в полном порядке. А вот я мертва, хотя ты обещала мне безопасность.

— И ты бы ее получила, если бы не напала на Адалинду. А если бы победила ее, тебя приняла бы сама Калунна. Но ты проиграла.

Лавена скривилась.

— Кто же знал, что эта соплячка окажется так хорошо подкована в колдовстве? Я в ее возрасте только исцелять и умела. А сражения — это вообще не мое. Эх, вспылила из-за ее вмешательства и полезла на рожон. Не думала, что погибну так глупо. А твоего зова я не слышала: эта крепость надежно защищает и от живых, и от мертвых.

— Расскажи все, что знаешь о ней.

— А что я за это получу?

Гиль зарычал. Лавена поморщилась.

— Ладно-ладно! Это место — тихий уголок для жриц божественной Эйв, где мы должны провести вечность после смерти. В верхней части, внутри дерева и на его кроне, очень хорошо: спокойно, мирно и тепло, словно дома. Иногда мне удается там отдохнуть, но Мавис гоняет меня, заявляя, что предательница вроде меня посмертного покоя не заслужила, — Лавена фыркнула, — но, что забавно, верная ей Кхира, тоже туда не допущена. Она торчит во внутреннем дворе, сторожа вход в нижнюю часть крепости. Вот там довольно паршиво. И там я чувствую колдовство Мавис. Думаю, нижнюю часть создала она.

— Но зачем? Если есть верхняя?

— Не знаю. Меня куда больше интересует другой вопрос: какого черта я после смерти попала не сюда, а в ад? Я честно молилась Эйв, оставляла ей подношения, но все равно угодила туда! Как и Кхира. А вот Мавис с нами не было. Она призвала нас отсюда, превратила в двух чудовищ и пригрозила, что если мы не будем служить ей, то она отправит нас обратно.

Беата покачала головой.

— Богиня Эйв была уничтожена демоном еще до того, как вы познакомились с Мавис. Она была ее единственной жрицей. Все ваши молитвы и подношения уходили в пустоту. Так что крепость была создана Эйв для Мавис… что довольно

странно.

— Почему?

Беата задумалась. Эйв погибла по вине своей жрицы: когда Беата бросила, что Мавис скормила ту демону, Мавис не оскорбилась и не высмеяла ее, а поразилась тому, что Беате это известно. Эйв была слаба и пала жертвой предательства, но созданный ею островок спокойствия, света и тепла продолжал существовать в загробном мире. Но странно со стороны Мавис было рассчитывать на попадание сюда после убийства своей богини.

Но тут ее озарило.

— А сама Мавис может войти в верхнюю часть?

Лавена замерла, а потом дико расхохоталась.

— Нет! Если ей что-то оттуда нужно она посылает туда Кхиру! А сама вечно торчит либо снизу, либо во внутреннем дворе! Мы войти можем, а она — нет! Вот почему она так бесится! Но терпит нас обеих!

Беата кивнула.

И вот зачем Мавис создала свое подобие крепости Эйв: она понимала, что на милость погибшей богини рассчитывать не приходилось, и не верила в нее. Кхира и Лавена об этом не знали и молились искренне, поэтому древо жизни их пропускало, как настоящих жриц. Но они не были связаны с ним и угодили в ад: то ли нарушили бесчисленные правила религии Безымянного бога, отнявшего континент у Калунны, то ли просто были похищены демонами.

— Ладно, я так понимаю, ты пришла убить Мавис и Кхиру? — спросила Лавена, отсмеявшись. — Я тебе помогу, если расколдуешь меня и снимешь эти отвратительные кандалы. Они мне в ноги впиваются.

Беата обошла ее и увидела на тощих лапках Лавены полупрозрачные темные цепи.

— Откуда они?

— Мавис наложила, кто же еще? Я не могу далеко улетать из крепости. Хотя и не пыталась: здесь безопасно и никто не пытает, — Лавена поежилась. — Убери это, верни мне нормальный облик, уничтожь их обеих, и мы прекрасно договоримся.

Беата испытала прилив отвращения.

— Я понимаю за что ты ненавидишь Мавис, но Кхира — твоя давняя знакомая и член вашего ковена, а ты вновь предлагаешь ее убить. У тебя хоть капля совести есть?

— Была, когда Кловерфилд был еще маленькой деревушкой, а я — ученицей Мавис. Одной из семи. Тогда у меня даже подруги были. И две младших сестры, которых я привела учиться колдовству у великой ведьмы, обещавшей нам жизнь, в которой мы всегда будем есть досыта, — глаза Лавены стали пустыми. — Всех их использовали и высосали досуха, отобрав жизнь и колдовской дар. Мы с Кхирой выжили, потому что Мавис посчитала наши таланты наиболее полезными. С тех пор я больше ни к кому не привязываюсь, чтобы не грустить, когда паучиха их сожрет.

Беата помолчала.

— Мне жаль, но ты так и не ответила на мой вопрос. Кхира в том же положении, что и ты. Тебе могло быть на нее плевать, но ты желаешь ей смерти. Почему?

— А как ты думаешь, кто перерезал горло моим сестрам, истерзав их, словно стая гиен? Они явно умерли не сразу, кто-то наслаждался их муками и мольбами о пощаде, — голос Лавены ожесточился. — Кхира убивает по приказу Мавис. Это могла быть только она. Я не посмею напасть на нее сама, но плюну на ее труп, если ты ее убьешь! В ней давно не осталось ничего человеческого.