Буря в Кловерфилде
Шрифт:
— А сейчас ты их ненавидишь? Хочешь вернуть? Будешь похищать женщин снова?
— Нет. Не хочу. Не буду, я боюсь тюрьмы. Но если бы не это, точно бы похитил новеньких и запер в подвале, — все так же безразлично ответил маньяк.
Беата нахмурилась.
— Хватит уже. Это не имеет отношения к делу. Ты знаешь, куда пропала Эльза Салливан?
— Нет. А кто это?
— Тебе нравилось чувствовать себя их хозяином? — быстро спросил Тимоти Шварц.
— Да. Очень.
— Хватит! Идем отсюда! — рявкнула Беата и махнула рукой, снимая чары.
Маньяк
— Маловато будет, но ладно, — бросил Тимоти Шварц, — ошибочка вышла. Все-таки он слишком жалкий, чтобы быть Похитителем принцесс.
Тимоти коротко попрощался с ней и ушел. Беата заскрипела зубами и поспешила прочь. Надо же было поверить этому болвану! И что будет, если бывший преступник пожалуется на нее в полицию?
Ответ она узнала через неделю. Разгневанная Алиса позвала их с Джеральдом, заперла кабинет и швырнула на стол «Городскую правду»:
— Вы с ума сошли! Вы понимаете, что натворили? Томас Сэлв заявил о нападении на него двух полицейских: рыжей ведьмы и черноволосого мужчины! А потом вышла эта чертова статейка! Этот гаденыш даже не скрывает того, что вы сделали, потому что знает, что ему ничего не будет! А вот у вас могут быть неприятности! Нельзя же заколдовывать всех подряд!
Беата и Джеральд склонились над газетой.
Через пять минут щеки Беаты пылали от гнева и стыда.
Тимоти Шварц написал «горячую» статью об ужасно жалком маньяке, которого взяла за жабры «его знакомая ведьма и вытрясла гнусные подробности давнего похищения». Имени и описания ее внешности не было, но статья подтверждала сам факт нападения Беаты на Томаса Сэлва. Все сказанное им смачно обсасывалось в статье на первой полосе. «Правдоруб» Тимоти просто обманул и использовал Беату в погоне за сенсацией. А она повелась как полная дура.
Чертов ублюдок.
— Лучше бы ты дождалась тогда меня, — мрачно сказал Джеральд и повернулся к Алисе. — И что Беате за это грозит?
Та глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь.
— Ничего. Если бы жертвой оказался кто-то другой, то могло случиться долгое разбирательство, был ли ему причинен вред, но в случае Томаса Сэлва никто и не почешется. Просто не признавайтесь, что это были вы, и все обойдется. И, кстати, показания, полученные колдовством, не приняли бы в любом случае: это юридически неправомерно. Их нельзя использовать в суде, даже если жертва укажет убийцу на спиритическом сеансе. Все равно потребуются нормальные доказательства.
— А вдруг этот тип имеет отношение к исчезновению женщин? — нахмурился Джеральд.
— Не имеет. Я давно уже допросила его. На половину случаев у него алиби, но обыск все равно провели. Он чист, хоть и урод, — отрезала Алиса. — Госпожа Хоффман, я настаиваю, чтобы впредь вы советовались со мной, прежде чем творить что-то подобное.
— Договорились, — коротко ответила Беата и встала. — Я возвращаюсь в Хисшир и поищу другие способы найти Эльзу Салливан колдовством. Джеральд, продолжай расследование с детективом Лидделл.
Ей
Дом встретил ее тишиной, и она невольно расслабилась. Может, сварить грог Калунны или сходить к ней самой за вересковой магией? Нет, делиться с богиней своим позором Беате не хотелось. Она потискала Пуховку, выпила чаю, но паршивое настроение не покидало ее. Нужно было отвлечься, заняться чем-то, что заставит ее забыть произошедшее. Ей бы помогла хорошая книга или важное дело.
Или тайна.
Беата закусила губу. Перед мысленным взором появилось конкретное лицо и голос. Кажется, он обещал ей интересную историю. Что ж, самое время послушать.
Эйне и Гиль отозвались на ее призыв так, будто только его и ждали.
— Госпожа, наконец-то ты о нас вспомнила! Твой Гиль скучал по тебе день и ночь! А ты скучала по своему Гилю?
Беата вздохнула.
— Безумно. Как вы?
— Мы в порядке, — ответил Эйне. — Что-то случилось? Ты выглядишь опечаленной.
Она помотала головой.
— Ты обещал рассказать мне хорошую историю. Я хочу ее послушать. Об охоте на косатку и торжестве справедливости. Мне этого сейчас очень не хватает.
Гиль выпрямился.
— Госпожа моя, тебя кто-то обидел? Скажи кто, и я заставлю их пожалеть об этом!
Эйне покосился на него.
— Ты мертв. Что ты кому можешь сделать?
— Ха, да что угодно! Вылезу из загробного мира и буду преследовать врагов как злой дух!
У Беаты потеплело на сердце. Гиль просто болтал, но за этим не стояло лжи и корысти. Он не станет ее использовать. Или станет? Она ведь ничего не знала о нем, а первое впечатление было обманчивым.
Но Гиль с Эйне готовы были служить ей и после смерти. Это ли не доказательство их верности?
— Не нужно, Гиль. Ты слишком добрый и обаятельный для злого духа, — ответила она.
— И красивый? — лукаво добавил Гиль.
Беата улыбнулась.
— И красивый.
— Ладно, посижу тогда здесь. Эйне, развлеки госпожу своей историей.
— Она не больно-то веселая, — ответил тот, — но если госпожа желает, я расскажу. Ведь конец у нее вполне счастливый.
Сколько Эйне себя помнил, он всегда стремился покорить необъятное. Вырваться за пределы обыденности и познать все чудеса мира. Понять их — значило заполучить. Разгадать. Открыть себе все существующие пути, а не выбирать между одним-двумя, которые указывали другие.
Эйне был жаден до знаний и возможностей.
Безграничные небеса восхищали его, и он стал птицей, оседлавшей ветер. Сильной, хищной, не имевшей врагов, способных навредить. Мир, видимый им с высоты, был прекрасен, и Эйне жаждал увидеть его целиком. Ведь для того и нужны были крылья, чтобы преград на пути не существовало.