Буря в Кловерфилде

Алимова Светлана

— А сейчас ты их ненавидишь? Хочешь вернуть? Будешь похищать женщин снова?

— Нет. Не хочу. Не буду, я боюсь тюрьмы. Но если бы не это, точно бы похитил новеньких и запер в подвале, — все так же безразлично ответил маньяк.

Беата нахмурилась.

— Хватит уже. Это не имеет отношения к делу. Ты знаешь, куда пропала Эльза Салливан?

— Нет. А кто это?

— Тебе нравилось чувствовать себя их хозяином? — быстро спросил Тимоти Шварц.

— Да. Очень.

— Хватит! Идем отсюда! — рявкнула Беата и махнула рукой, снимая чары.

Маньяк

взвизгнул и бросился бежать. Судя по хлопку двери, заперся от них в туалете.

— Маловато будет, но ладно, — бросил Тимоти Шварц, — ошибочка вышла. Все-таки он слишком жалкий, чтобы быть Похитителем принцесс.

Тимоти коротко попрощался с ней и ушел. Беата заскрипела зубами и поспешила прочь. Надо же было поверить этому болвану! И что будет, если бывший преступник пожалуется на нее в полицию?

Ответ она узнала через неделю. Разгневанная Алиса позвала их с Джеральдом, заперла кабинет и швырнула на стол «Городскую правду»:

— Вы с ума сошли! Вы понимаете, что натворили? Томас Сэлв заявил о нападении на него двух полицейских: рыжей ведьмы и черноволосого мужчины! А потом вышла эта чертова статейка! Этот гаденыш даже не скрывает того, что вы сделали, потому что знает, что ему ничего не будет! А вот у вас могут быть неприятности! Нельзя же заколдовывать всех подряд!

Беата и Джеральд склонились над газетой.

Через пять минут щеки Беаты пылали от гнева и стыда.

Тимоти Шварц написал «горячую» статью об ужасно жалком маньяке, которого взяла за жабры «его знакомая ведьма и вытрясла гнусные подробности давнего похищения». Имени и описания ее внешности не было, но статья подтверждала сам факт нападения Беаты на Томаса Сэлва. Все сказанное им смачно обсасывалось в статье на первой полосе. «Правдоруб» Тимоти просто обманул и использовал Беату в погоне за сенсацией. А она повелась как полная дура.

Чертов ублюдок.

— Лучше бы ты дождалась тогда меня, — мрачно сказал Джеральд и повернулся к Алисе. — И что Беате за это грозит?

Та глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь.

— Ничего. Если бы жертвой оказался кто-то другой, то могло случиться долгое разбирательство, был ли ему причинен вред, но в случае Томаса Сэлва никто и не почешется. Просто не признавайтесь, что это были вы, и все обойдется. И, кстати, показания, полученные колдовством, не приняли бы в любом случае: это юридически неправомерно. Их нельзя использовать в суде, даже если жертва укажет убийцу на спиритическом сеансе. Все равно потребуются нормальные доказательства.

— А вдруг этот тип имеет отношение к исчезновению женщин? — нахмурился Джеральд.

— Не имеет. Я давно уже допросила его. На половину случаев у него алиби, но обыск все равно провели. Он чист, хоть и урод, — отрезала Алиса. — Госпожа Хоффман, я настаиваю, чтобы впредь вы советовались со мной, прежде чем творить что-то подобное.

— Договорились, — коротко ответила Беата и встала. — Я возвращаюсь в Хисшир и поищу другие способы найти Эльзу Салливан колдовством. Джеральд, продолжай расследование с детективом Лидделл.

Ей

было гадко и паршиво, словно ее толкнули в грязь и прошлись потом сверху. Всю дорогу назад она варилась в своем унижении и прикидывала, не навести ли на Тимоти Шварца порчу, но отказалась от этой идеи: во второй раз такое нападение не сойдет ей с рук. Черт с ним. Но какой же все-таки засранец!

Дом встретил ее тишиной, и она невольно расслабилась. Может, сварить грог Калунны или сходить к ней самой за вересковой магией? Нет, делиться с богиней своим позором Беате не хотелось. Она потискала Пуховку, выпила чаю, но паршивое настроение не покидало ее. Нужно было отвлечься, заняться чем-то, что заставит ее забыть произошедшее. Ей бы помогла хорошая книга или важное дело.

Или тайна.

Беата закусила губу. Перед мысленным взором появилось конкретное лицо и голос. Кажется, он обещал ей интересную историю. Что ж, самое время послушать.

Эйне и Гиль отозвались на ее призыв так, будто только его и ждали.

— Госпожа, наконец-то ты о нас вспомнила! Твой Гиль скучал по тебе день и ночь! А ты скучала по своему Гилю?

Беата вздохнула.

— Безумно. Как вы?

— Мы в порядке, — ответил Эйне. — Что-то случилось? Ты выглядишь опечаленной.

Она помотала головой.

— Ты обещал рассказать мне хорошую историю. Я хочу ее послушать. Об охоте на косатку и торжестве справедливости. Мне этого сейчас очень не хватает.

Гиль выпрямился.

— Госпожа моя, тебя кто-то обидел? Скажи кто, и я заставлю их пожалеть об этом!

Эйне покосился на него.

— Ты мертв. Что ты кому можешь сделать?

— Ха, да что угодно! Вылезу из загробного мира и буду преследовать врагов как злой дух!

У Беаты потеплело на сердце. Гиль просто болтал, но за этим не стояло лжи и корысти. Он не станет ее использовать. Или станет? Она ведь ничего не знала о нем, а первое впечатление было обманчивым.

Но Гиль с Эйне готовы были служить ей и после смерти. Это ли не доказательство их верности?

— Не нужно, Гиль. Ты слишком добрый и обаятельный для злого духа, — ответила она.

— И красивый? — лукаво добавил Гиль.

Беата улыбнулась.

— И красивый.

— Ладно, посижу тогда здесь. Эйне, развлеки госпожу своей историей.

— Она не больно-то веселая, — ответил тот, — но если госпожа желает, я расскажу. Ведь конец у нее вполне счастливый.

* * *

Сколько Эйне себя помнил, он всегда стремился покорить необъятное. Вырваться за пределы обыденности и познать все чудеса мира. Понять их — значило заполучить. Разгадать. Открыть себе все существующие пути, а не выбирать между одним-двумя, которые указывали другие.

Эйне был жаден до знаний и возможностей.

Безграничные небеса восхищали его, и он стал птицей, оседлавшей ветер. Сильной, хищной, не имевшей врагов, способных навредить. Мир, видимый им с высоты, был прекрасен, и Эйне жаждал увидеть его целиком. Ведь для того и нужны были крылья, чтобы преград на пути не существовало.