Буря в Кловерфилде
Шрифт:
Охранники заглотили наживку моментально. Из него вытрясли описание внешности преступников и оставили в коридоре, строго велев ждать их и ничего не делать. Двух охотников все-таки оставили охранять дверь в ложу, совмещенную с комнатой отдыха, но Эйне отвлек их парой простых уловок, направив ловить «вон того коршуна, он только что пролетел за окном и спрятался на крыше! Это точно он!». А сам проскользнул за дверь.
Ложа была пуста. Комната отдыха с тахтой, столом, фруктами и прохладительными напитками — тоже. Эйне запаниковал. Владычица Ата еще не пришла! А прятаться
Стоп. Они что, охраняли пустую комнату всем составом? Кто-то же должен был сопровождать госпожу сюда? И вели они себя так, словно она внутри!
В комнате нежно пахло вереском.
У Эйне мурашки побежали по коже.
Она и была внутри. Просто под чарами невидимости. А сама давно обнаружила его и наблюдала, ожидая, что он предпримет.
Эйне огляделся и шевельнул ушами, тщетно прислушиваясь, но госпожа Ата не двигалась, а ее дыхание было слишком тихим.
Он опустился на колени и почтительно склонил голову.
— Сиятельная госпожа, прости меня за дерзость, но я должен был увидеть тебя. Ты — моя единственная надежда на спасение. Я — Эйне из клана Кааси, ложно обвиненный жрицей Верже в преступлениях, о которых даже не знаю. Я не делал ничего дурного. Молю, выслушай меня.
— Что ж, умение решать нестандартные задачи за короткое время ты уже продемонстрировал, — госпожа Ата соткалась из воздуха в шаге от него. Если бы Эйне протянул руку, то мог бы коснуться ее. — А вот охрану мне придется поменять полностью. Я не думала, что их так легко обмануть. Говори, Эйне из клана Кааси. Я слушаю.
Он сглотнул.
Госпожа Ата была красива. Не по кецальим меркам, а по человеческим: смуглая бархатная кожа, иссиня-черные волосы до пят, стройная фигура с плавными изгибами и большие карие глаза, добрые и ласковые. Кецали были ярче, тоньше и белее, люди почти все — черноволосыми и смуглыми, но эта женщина выглядела так, что Эйне чуть не забыл, зачем пришел к ней.
— У тебя мало времени, — ее губы дрогнули в улыбке, — скоро вернутся мои охранники и выместят на тебе злость за свою алчность и глупость.
Эйне потряс головой. Верно.
И он заговорил.
Госпожа Ата слушала внимательно: об Эйне, о настоящем Раге, о слугах, которых казнят, когда у госпожи Верже дурное настроение. Она не перебивала его, но в определенный момент нахмурилась и заметила:
— Кецали не обязаны служить жрицам Калунны. По закону вы не можете отказать если мы обратимся к вам за помощью, вот и все. Место службы вы выбираете сами. А постель — дело добровольное и удобное для карьеры.
— Я отказался служить жрице Верже и спать с ней, — коротко возразил Эйне, — и вот я здесь.
Она помолчала.
— Верно. Если ты предпочел добровольное изгнание, значит, альтернатива была намного хуже.
В коридоре раздались топот и возбужденные, злые голоса охраны. Эйне содрогнулся. Госпожа Ата щелкнула пальцами, и по комнате пробежала зеленоватая волна, будто поглотившая все звуки.
— Что это?
— Чары кокона. Сюда никто не войдет, пока я их не сниму. Но и не выйдет. Нас не побеспокоят.
Она устроилась на тахте, и Эйне продолжил рассказ о своих злоключениях. Они провели в коконе не меньше двух часов, ведь госпоже Ате было интересно все: как он скрывался, как жил под водой и как использовал каждую из своих форм. Турнир был сорван: вначале охрана устроила потасовку с его участниками, а потом сиятельная госпожа Ата просто не вышла на него смотреть. Ей был интереснее беглец, прорвавшийся к ней. Она накормила Эйне фруктами и велела смыть краску с лица, показав веснушки.
— Так странно: ты и белый, и смуглый одновременно, — заметила она, — кецали всегда были необычными созданиями, но я не думала, что это обернется против вас. Что ж, я проведу полное расследование, и если твои слова подтвердятся, жрица Верже будет наказана. Ты пока останешься под моей защитой. Можешь выдохнуть. Твои горести окончены.
Она протянула ему руку, и Эйне почтительно прижался к ней лбом, не решаясь коснуться губами.
А Гиль, из-за которого Эйне затеял весь этот обходной путь, на турнире так и не объявился.
Через месяц госпожа Ата позвала его к себе и сообщила:
— Все обвинения с тебя сняты. Жрица Верже будет казнена за многочисленные убийства, пытки и злоупотребление властью.
— Но ее ведь воскресят? — тихо спросил Эйне.
За этот месяц он научился доверять госпоже Ате и быть с ней откровенным. Ей нравилось, как он мыслит, и она нередко советовалась с ним, без малейшего высокомерия принимая его мнение.
Эйне знал, что для жриц Калунны смерти не бывает. Им всем обещано было возрождение. А таким, как он или Раг — нет.
— Верже была раньше толковой ведьмой и хорошей жрицей, — ответила госпожа Ата, — но то было давно. Калунна бы воскресила ее лет через триста, но я попросила этого не делать. И богиня исполнила мою просьбу.
Эйне рвано вздохнул.
— Почему?
— Почему вересковая богиня исполняет мои капризы? — улыбнулась госпожа Ата. — Потому что я — ее любимая жрица. Но это еще не все. Годы жизни, накопленные Верже, перешли ко мне, а я решила подарить их тем, кто пострадал от ее рук за последние сто лет. Их много, очень много, но они все будут воскрешены. Твой приятель Раг вернется домой, забыв о своей страшной смерти. Гордись собой, Эйне из клана Кааси. Если бы не ты, этого бы никогда не случилось.
У Эйне закружилась голова. Раг воскреснет? И не только он? Для владычицы Аты было так просто сотворить невероятное чудо для сотен, а то и тысяч людей и кецалей? Чудо, после которого ее будут боготворить?
Нет. Непросто. Чтобы совершить это, ей потребовалась жизнь жрицы Верже, которую госпожа Ата по крохам раздаст погибшим. Что было первично: мысль о казни Верже или воскрешении ее жертв? Может ли бессмертная любимица вересковой богини вообще понимать, что такое смерть? И почему она выбрала не верную последовательницу, а бабочек-однодневок, на которых жрицы Калунны обычно плевать хотели? А ведь она еще как-то уговорила на это саму Калунну…