Буря

Дьюал Эшли

— Вы мало общаетесь с людьми.

— Но моя жена тоже верит в Лаохесана. И если угроза действительно существует, я не стану ставить вам палки в колеса. Пора принять, что есть вещи выше моего понимания.

Вольфман замолчал, а Аргон с прищуром воззрился на него и сплел на груди руки. У такой перемены настроения должны были быть причины, но пока что он не мог понять какие именно. Молодой предводитель задумчиво нахмурился, в то время как юный король сжал в пальцах рукоять тонкого, искусного клинка, выкованного в лучшей мастерской его города. Аргона нельзя было одолеть силой. Он был старше и опытней. Вольфман казался неумехой в сравнении с широкоплечим, легкомысленным

летающим сильфом. Но было и у Вольфмана маленькое преимущество: по его венам текла кровь Барлотомеев, они слыли не только гордецами, собственниками, хитрецами и ревнивцами.

Теперь они были и хладнокровными убийцами.

— Я пойду с тобой, и мы добудем стальные цепи вместе, заключил король, и дикарь недовольно свел брови. В конце концов, он отрезал:

— Исключено.

— С какой стати?

— Мне сказать правду?

Вольфман сжал кулаки, сверля в лице Аргона дыру размером с Калахар, и выдохнул горячий воздух. Даже ночью он обжигал легкие, будто пар.

— Таковы условия.

— Я не собираюсь отвечать за вашу жизнь, Вольфман. Мне не нужен балласт.

— Я не балласт.

— Вы еле переставляете ноги, а я собираюсь незаметно пробраться в замок огненных санов, а не сыграть в кости с храбрейшими людьми Эрла Догмара.

— Мы пойдем вместе, или я прикажу Догмару заковать тебя в кандалы, а потом, когда мы вернемся в Станхенг, я выставлю летающих людей к южным воротам города. И все мы насладимся кровавым зрелищем, едва мой дядя направит на них свое войско.

Аргон не ожидал услышать таких слов из уст юного короля. Это была угроза, совсем не шуточная. Вольфман прорычал ее с такой яростью, что предводитель засомневался: кто перед ним стоит друг или враг. Иногда власть оказывается в руках неправильных людей. В руках безумцев. Ничего хорошего из этого не выходит. Лаохесан едва не уничтожил все живое, что процветало в Калахаре. Алман Барлотомей убил родного брата.

На что был способен этот болезненный мальчишка с блестящими от злости глазами?

— В вашем плане есть небольшая погрешность, ледяным голосом отчеканил Аргон и ступил вперед, если вы выполните сказанное, у Алмана прибавится союзников.

— И ты станешь воевать на стороне человека, который обезглавил твоего отца? Яд в глазах Вольфмана засветился желчью. Он оскалился и так же подошел вперед, вскинув до небес острый подбородок. Будешь воевать против Эльбы Барлотомей?

Аргон в очередной раз замер. Этот разговор больше не был детским. Вольфман едва ли повзрослел. Зато слова он начал использовать взрослые.

Предводитель скривил губы в фальшивой усмешке и пожал плечами:

— Не отставайте, потому что я назад не оборачиваюсь.

— И не нужно, ответил король. Нож он планировал вонзить дикарю не в сердце.

А в спину.

КСЕОН

Станхенгские кузнечные мастерские были заполнены рабочими. Удары молотков не прекращались до самого вечера, а затем вновь возобновлялись к утру. Вооружить армию в течение нескольких месяцев тяжелая задача, но люди Вольфмана оказались преданными клерками, которые трудились не столько за еду, сколько за идею возвращения мира. Было в их одержимости что-то поразительное, и Ксеон пришел к выводу, что жители Станхенга искренне любили Вигмана Барлотомея, пусть о его черством характере ходили легенды по всему Калахару. Не зря его армия получила название Каменные сердца.

Родные братья. Вигман и Алман. Когда-то Вудстоун процветал под их правлением, а теперь при воспоминании о былых временах женщины горбились, а мужчины удрученно

отмахивались, словно говорить о давно прожитых годах не было смысла.

Что могло сподвигнуть Алмана пронзить сердце родного брата? Почему он пошел на это предательство? Неужели жизнь Вигмана не имела для него никакой ценности? Или же им овладела такая ярость, что он забыл о кровной связи между ними и занес клинок?

По какой-то причине ответы на эти вопросы волновали Ксеона. Он пытался отыскать предлоги и мотивы, хотел понять, что побудило короля убрать с пути близкого человека? С какой целью Алман убил брата, как оправдал свой поступок? К ак он живет дальше? Разве можно спать по ночам, когда ты своими же руками отнял у себя нечто непременно важное и дорогое? Бывает, конечно, что люди разочаровывают и причиняют боль неосознанно, но вместе с тем беспощадно и метко. Но выход ли убийство? Пролилась ли чаша терпения? Или же Алман Барлотомей умертвил брата осознанно и хладнокровно?

Ксеон вновь думал об этом, выходя из своих покоев. Так как они с Аргоном не были в чести у королевского двора, комнаты им отвели на нижних этажах, рядом со столовой и коморками прислуги. Ксеон и сам сердился на короля Вольфмана за такое неподобающее отношение к тем, кто пришел не только просить о помощи, но и помогать. Однако ярость он оставил Аргону. Пусть его друг рубит дрова, а он будет заботиться о том, чтобы щепки далеко не разлетались.

Молодой человек пробежал мимо болтающих поварих. Одна из них довольно юная и симпатичная, рыжеволосая девушка шагнула вперед и протянула ему алое яблоко. Юноша не понял, с чего вдруг она так странно улыбается, забрал фрукт и хмуро бросил:

— Да, спасибо.

Девушка томно вздохнула, глядя ему вслед, а он уже скрылся за поворотом и побрел вдоль каменных стен, увешанных отполированными до блеска гербами и факелами. Ксеон откусил яблоко и вскинул брови, оттого каким сладким оно было; он довольно давно не ел ничего подобного в Дамнуме. Когда-то плодородная земля Долины Ветров очерствела, все стада ушли. Сначала урожай погибал из-за засухи, потом из-за проливных дождей.

Казалось, проклятья всего мира обрушились на самую маленькую страну Калахара.

Юноша пробежал мимо окна с распахнутыми ставнями, но невольно замер, отступил назад и обернулся, заметив внизу знакомое лицо. Эльба Полуночная, облаченная в тонкое, приталенное платье, подпоясанное кожаными ремнями, лихо взмахивала в воздухе мечом, и воздух свистел от соприкосновения со сталью. Щ еки девушки горели румянцем, на лбу блестели капли пота, а волосы, всегда аккуратно собранные, были неуклюже взлохмачены и сплетались в узлы за ее спиной. Рядом, на деревянной скамье, сидела Риа ее маленькая сестра и громко читала, водя тонким пальцем по белым страницам толстой книги. Слова выходили неуверенными и хриплыми. О на постоянно заикалась, но Эльба поглядывала на нее и вдохновлено отрезала:

— Молодец. Еще пару предложений.

Эти «пару предложений» превращались в абзацы, а затем и в целые главы.

Ксеон растерянно потер пальцами подбородок, сошел с места и спустился к пролету, за которым располагалась лестница, ведущая к небольшой открытой площадке, где сейчас и тренировалась королева. Он так и не поговорил с ней после отъезда Аргона. Эльба была чрезвычайно занята на заседаниях совета, на которые Ксеона не пускали без его упрямого и бесцеремонного друга. Заседания проходили наедине с Хьюго Кнутом, и юноша терялся в догадках: что они обсуждали с полудня до сумерек? Аргон велел проследить за ней, ему почему-то казалось, что в замке есть люди, которые попробуют причинить Эльбе вред.