Буря
Шрифт:
— Не было.
— И про то, что он выжил, тоже ничего не написали?
— Не написали.
— Тогда у меня такой вопрос. Юноша прихлопнул в ладони и уставился на старика рассерженным взглядом. Э та перепись вообще существует, или ты ее выдумал?
— Духи с тобой, болван. Зачем мне такое выдумывать? Как только происходит нечто, не поддающееся объяснению, люди начинают обвинять других людей в том, что у них не все дома, хотя «другие» просто научились шевелить извилинами.
— То есть ты сделал вывод.
— Да, я сделал вывод.
—
— Твой вопрос про имя и есть ответ, Ксеон, заумно ответил Хуракан, и юноша так на него посмотрел, что старик должен был сгореть заживо, но нет. Не сгорел. Знаешь, я помню Иохисанна отца Лаохесана и правителя Халассана. Мне было тогда сорок два, и почему-то я пил гораздо меньше, чем сейчас, хотя с моим здоровьем…
— Хуракан.
— Да-да, извини. Так вот он был жестоким, алчным человеком. Поговаривали, что его трон был сделан из чистейшего золота! Понимаешь, мой друг, была бы его воля, он бы не передавал бразды правления Лаохесану. Он бы правил Халассаном долгие годы.
— Если бы его не убили.
— Вот именно. Лишь смерть отучила его от корысти и ненасытности.
— Но как это относится к главному вопросу?
— Ты опять не хочешь думать, разозлился Хуракан и сердито взъерошил угольную шевелюру юноши, включай уже голову. Если человек негодно реагирует на правду, что обычно происходит?
— От него эту правду… скрывают?
— Представь, что у Лаохесана появилась девочка. Какой прок скрывать ее имя, когда огненные саны никогда не наследовали трон по женской линии? Мы бы знали его, Ксеон. Мы бы знали имя. Но оно осталось в секрете, а, значит…
— Его пытались утаить, понимающе кивнул юноша, сведя брови.
— Значит, родился мальчик.
Старик взмахнул руками, как будто ничего заумного в его словах не было, а Ксеон в растерянности отвернулся и застыл. Мысли завертелись, словно дикие. Юноша вспоминал о предсказании Змеиных Жриц и текстах масонских книг, и внутри вдруг потяжелело.
— Он жив, отрезал юноша, неотрывно наблюдая за небесно-голубым горизонтом, а Хуракан недоуменно взглянул на него и вскинул брови.
— Кто?
— Наследник.
— Слишком громкое заявление. Мне бы прочитать еще пару книг, пару записей…
— Потерянный наследник жив. Сын, которого считали мертвым, ходит по Калахару, и именно он занесет клинок над Лаохесаном, чтобы вновь объединить земли, голос Ксеона оборвался. Они с Хураканом посмотрели друг на друга, и юноша неожиданно осознал, что его веснушчатый друг оказался прав. Предания сбывались, а легенды становились явью. Это пророчество мы услышали в Рифтовых Болотах от черных ведьм.
— Д умаешь, потерянный наследник потомок Лаохесана?
— Возможно.
— Но это значит, что стихия огня не погибла. Старик зачарованно округлил глаза. Последний из огненных санов где-то рядом! Мы должны отыскать его! Ты и Аргон… вы срочно отправляетесь в путь.
— Аргон еще даже из Фера не вернулся. Остынь, Хуракан.
— Ты сам пришел к этому выводу.
— И уже жалею об этом.
Юноша сжал пальцами переносицу. Он был уверен, что Аргону данная история тоже не придется по вкусу. Судьба всего Калахара вновь находилась в руках огненного сана, но разве не огонь в прошлый раз едва не погубил страну? Разве не огня они опасались?
От размышлений юношу Ксеона отвлек знакомый голос. Он приподнял подбородок и увидел Эльбу в сопровождении Милены де Труа и нескольких стражей. Они спускались на нижние ярусы замка наверняка для того, чтобы покинуть его стены. От палящих лучей головы женщин прикрывали белые, шелковые платки. Легкое, желтое платье раздувалось от капризных порывов горячего ветра, и Эльба придавливала ладони к бедрам.
— Тебе пора, проворчал старик хриплым голосом, иди уже, а я вновь отправлюсь в библиотеку. Не сомневаюсь, что там мне составит компанию один умнейший человек.
— И кто же?
— Риа Полуночная. Славная девочка.
— Довольно неразговорчивая.
— Довольно испуганная. Каждый по-своему переживает потери.
Ксеон согласно кивнул, надеясь, что нам этом их разговор закончится, и уверенным шагом направился к подножью лестницы, чтобы поспеть за Эльбой и ее свитой. Он робко откашлялся, потер вспотевшие ладони и расправил плечи, едва королева оказалась перед ним. Эльба в удивлении вскинула брови, а Милена де Труа нахмурилась.
— Вы нас поджидали? Холодным голосом поинтересовалась она. Ее золотистые кудри волнами скатывались по плечам и спине, а кроваво-красное платье пылало огнем.
— Проходил мимо, тактично ответил юноша.
— Мы собирались в город, вмешалась Эльба, шагнув вперед, я так и не побывала на улицах Станхенга, не увидела, чем живет народ.
— Он живет. Уверила ее Милена. И это главное.
— Если вы не против, я буду вас сопровождать. Сейчас небезопасно покидать замок.
— Почему вы так считаете?
— Король в отъезде, миледи.
— Станхенг всегда был мирным городом, Ксеон из Дамнума. Нам ничего не грозит.
— И все же я хотел бы лично в этом убедиться.
Юноша пристально посмотрел в блекло-зеленые глаза Милена де Труа, и она кротко кивнула. Пожалуй, это означало, что черноволосого, неотесанного чужака приняли в свою свиту. Хотя, возможно, Милена не получала удовольствия от нахождения рядом с дикарем в столь же мере, что и ее сын. Право притворялась она мастерски. Она переговаривалась с Эльбой, улыбаясь искренне и откровенно. Уже в городе она гордо рассказывала о древних улицах, фонтанах, о притчах, ходивших про каменные скульптуры у южных ворот. Если Милена де Труа и скрывала что-то, Ксеон этого не заметил. Он брел следом за ними, видя, как подолы их юбок тянутся по пыльным дорожкам, и слышал, как позади в ногу шагают стражники Эрла Догмара с эмблемой Станхенга на серебряных доспехах.