Были два друга
Шрифт:
– За вами не угонишься, - сказала она, тяжело переводя дыхание.
Было очень скользко. Володя взял ее под руку. Она разрумянилась от мороза и быстрой ходьбы.
– Где твоя Маша?
– спросил я, делая вид, что не знаю о их ссоре.
– Маша?
– Нюся сердито посмотрела на меня.
– Я с нею уже не дружу.
– Это плохо.
– Может быть, и плохо. Не моя вина.
– А чья?
– Всех нас! Надо со всеми поговорить о Викторе и Маше.
– О том, что они любят друг друга? А если у них серьезные чувства?
–
– Маша доверчива и ласкова, а Виктор себе на уме.
– Хорошо ли вмешиваться в такие дела?
– спросил я.
– Мы обязаны предостеречь товарища или подругу.
Брусков не проронил ни слова. Лицо его было мрачно, в глазах светились недобрые огоньки.
– Вот мы сейчас все видим, что в их отношениях что-то фальшивое, - продолжала Нюся.
– Но делаем вид, что нас это не касается.
– Она помолчала.
– Ну почему мы так безразличны к судьбе своих товарищей?
– Кто, конкретнее?
– спросил я.
– И ты, и Володя. Все мы как будто боимся подать свой голос в защиту товарища.
– Верно, Нюся! История с Николаем - это ведь тоже безразличие к человеку. В институте, когда решалась судьба Николая, доверились Милехину. Прояви комсомольцы больше участия в его судьбе, я уверен, дело обернулось бы против Зимина и Милехина.
– Это правда, - согласилась Нюся.
– Я теперь поняла, что Милехин мстил Горбачеву за критику. Он умеет красивым словом заморочить голову доверчивым простачкам. Горбачев неправильно исключен из института. Мы с девушками ходили в райком комсомола, рассказали обо всем секретарю. Он пообещал лично заняться делом Горбачева.
– Теперь уже поздно, - сказал я.
– Исправить ошибку никогда не поздно, - ответила Нюся.
В душе я ругал Николая, что он поторопился уехать.
12 декабря
Сегодня, за сколько времени, Нюся и Маша вместе вошли в аудиторию, сели за один стол. Это обрадовало меня. Значит, помирились. Нюся от слов перешла к действию. Она правильно поступает. За товарища надо драться.
У Маши бледное лицо, покрасневшие глаза с припухлыми веками. Видно, плакала. Нюся что-то говорила ей на ухо. Мы привыкли видеть Машу веселой, гордой сознанием своей красоты. Девушки заговорщически наблюдали за нею, шептались между собой, настороженно поглядывая на дверь. Между ними происходило что-то непонятное для нас.
Незадолго до звонка в аудиторию вошел Виктор и уверенной походкой, кивая на ходу студентам, направился к своему столу. Заметив там Нюсю, удивленно приподнял брови. Нюся не думала уступать место. Она презрительно смотрела ему в лицо. Виктор смутился, дернул плечом и пошел на прежнее свое место. Девушки засмеялись. Виктор бросил на них сердитый взгляд.
Во время перерыва девушки окружили стол Маши и Нюси, о чем-то шептались, доказывая что-то Маше. Я сидел на своем месте, делая вид, что читаю книгу, а сам наблюдал за ними. Маша несколько раз порывалась
Она ушла после второй лекции. Мы с Брусковым стояли в коридоре у окна. К нам подошла Нюся. Она была расстроена. Я опросил у нее, почему ушла Маша. Нюся безнадежно махнула рукой.
– Не хочет никого слушать. Мы всю ночь убеждали ее, пытались открыть ей глаза на Виктора. Куда там! Говорит, я люблю его, а вам до этого нет никакого дела. Ей, дурочке, кажется, что мы из ревности морочим голову.
– Нюся вздохнула.
– Не знаю, что и делать с нею.
– Она взглянула на Брускова - Володя, ну почему ты все молчишь? Разве тебя не беспокоит судьба Маши?
– А что я могу сделать?
– Какие же вы инертные, а еще мужчины, - с досадой бросила девушка и отошла от нас.
– Ненавижу этого хама!
– вырвалось у Володи. По коридору шел Виктор в окружении своих дружков. Он рассказывал им, вероятно, что-то веселое, они смеялись. Володя глянул на него, и лицо его слегка побледнело. Он молча оставил меня и твердо зашагал навстречу веселой компании. Я почувствовал неладное, пошел следом за ним, позвал еще троих ребят.
Брусков остановился против Виктора.
– Зимин, - сказал он срывающимся голосом.
– У меня есть к тебе разговор. Отойдем в сторону.
– Ко мне разговор?
– удивился Зимин.
– Говори здесь.
– И скажу. Вот что: если ты не перестанешь хамить, так и знай, пожалеешь. Заявляю это при свидетелях, - глухо сказал Брусков.
– Как это можно понять, смею вас спросить, милостивый государь?
– опросил Виктор.
– Если ты не оставишь в покое Машу…
Виктор разразился смехом.
– И что это тебя стала тревожить судьба Маши? Брусков шагнул к Виктору, глянул ему в глаза.
– Вижу, урок Горбачева не пошел тебе на пользу, - задыхаясь от ярости, проговорил он.
– Ну что ж, бей. Думаешь, испугался!
– вызывающе прищурился Виктор.
– Руки об тебя не стану марать. Хам ты!
– бросил Володя, повернулся и пошел по коридору.
– Ребята, будьте свидетелями. Он оскорбил меня,- обратился Виктор к дружкам.
Послышался звонок, и все разошлись по местам.
Так завязался новый конфликт. Большинство студентов на стороне Брускова.
Мы с Брусковым одевались в вестибюле, когда мимо нас проходили девушки во главе с Нюсей. Нюся подошла к Володе и сказала:
– Теперь вижу, что среди наших ребят нашелся хоть один мужчина.
Я невольно подумал, что нашим комсомольцам не хватает смелого и решительного вожака. Боюсь, что Брусков не сумеет возглавить наш коллектив.
Снова закручивается пружина. Кого теперь она ударит по рукам?
15 декабря
Поздно вечером я возвращался из кино. Проходил мимо какого-то ресторана. Смотрю, из подъезда выходит Виктор с Машей. Оба они навеселе. Маша смеется и кокетливо грозит ему пальцем. Лицо ее разрумянилось.