Быть собой
Шрифт:
А потом он заметил клетку с грубо сваренными стальными прутьями и попятился. Работник отдела регулирования и контроля магических популяций? Отец героя Сопротивления? Он не проверил Лайелла на наличие метки. И поплатился за это.
Гарри что есть силы толкнул закрипевшую дверь, Лайелл, пытавшийся что-то сказать, не удержался на ногах, влекомый тяжестью этой махины. Гарри вылетел из подвала так, словно за ним гналась целая орда Пожирателей. Ему нужно было спасти двоих человек. И быстро.
21
–
Малфой, натягивающий свитер с вышитыми на груди полуфутовыми буквами – Гарри видел эти иницалы совсем недавно, но где?
– подпрыгнул, когда Гарри ворвался в комнату.
– Ты остаешься? А как же Темный Лорд?
– Когда он увидет меня – сразу забудет о тебе, – Гарри, не вдаваясь в детали, протянул Малфою волшебную палочку и распахнул окно. – Мы догоним тебя.
Подразумевающееся «если успеем» никто из них не произнес. Умирать в подходящей компании, возможно легче, но ни капли не веселее.
*
Гарри спустился в подвал крадучись, приникнув к сырой кирпичной кладке стены, но никого внизу не обнаружил – пришедший в себя Лайелл мог прятаться где угодно в доме. Существовала вероятность, что Лайелл вернется в подвал; более похожим на правду представлялся вариант найти врага самому. Не дать застигнуть себя врасплох. Поэтому перебежал к запертому черному входу и остановился у двери, прикидывая как поступить дальше. Стоит потянуть время, дать Малфою скрыться, но станет ли Лайелл осторожничать до прибытия Волдеморта?
Элиза! Вот кого можно использовать в качестве заложницы, чтобы выманить Гарри из укрытия. Гарри, сидящий на розовой клумбе, приподнялся, заглядывая в окно ближайшей комнаты – спальни наверняка несуществующего «Джона». Пусто. Передвинулся к окну гостиной – Элиза по-прежнему лежала на тахте.
– Рон, ты здесь? – голос Лайелла доносился из коридора и Гарри сжался, просчитывая шансы вытащить Элизу на улицу и остаться незамеченным. Близки к нулю. Опасно близки, почти непоправимо. Однако сидеть в засаде без дела, покорно ожидая Волдеморта, это трусость. Склонности к этому пороку Гарри в себе не замечал.
– Зачем вы вызвали Волдеморта? – крикнул он, молясь, чтобы Элиза воспользовалась случаем. У нее ума как у испуганного зверька, так пусть следует инстинктам, говорящим «спасайся». Другого случая не представится. Гарри не видел вспышки заклинания и не слышал ничего, кроме шагов – Элиза жива. Если Лайелл не задушил ее голыми руками и не зарезал кухонным ножом. Но тогда бы она кричала. Наверное.
Лайелл, собирающийся войти, помедлил на пороге, да так и остался стоять, полускрытый дверью.
– Я не понимаю, почему ты подозреваешь меня, – сказал он успокаивающим тоном. – Уверяю вас, я не сотрудничаю с Пожирателями.
Лайелл думал, что Драко прячется вместе с Гарри. Знал бы он, что Малфой мысленно уже похоронил незадачливого попутчика, и погибать вместе с ним не желал.
Ненависть, затхлая
Гарри уперся ладонью в твердую, скованную морозами землю, чувствуя, как течет сквозь пальцы, к запястьям, через локти к предплечьям, достигает сердца холод. На мгновение вновь почувствовал себя тем, кем не был, не мог, не должен быть – Нагини. Потом ощущение щекочущей гладкую чешую руки пропало. Пришла мысль – ясная и простая.
– Докажите, что вы тот, за кого себя выдавали.
Лайелл шумно выдохнул. Кажется, если бы не абсурдность ситуации, он бы засмеялся.
– Каким образом я способен разубедить вас?
В голове было пусто как в сухом орехе. Спросить, когда сын Лайелла выпустился из Хогвартса? Эти информацию проверить невозможно. Назвать Волдеморта по имени и посмотреть, как Лайелл отреагирует? Придется выйти на открытое пространство.
– Вызовите патронуса.
Неторопливо текли вязкие как смола секунды. Гарри стал отползать вдоль стены, оглядываясь, чтобы не пропустить Лайелла, если тот решит аппарировать и зайти с тыла. Серебристое облачко вырвалось через разбитое окно, соткалось в призрачного терьера, который опустился на жухлую траву, покрутился, маша обрубком хвоста и коротко вопросительно тявкнул.
Инициалы на потрепанном, перетянутом веревками чемодане – виденые давно, почти тысячу? или всего три года? назад; и такие же – на свитере сына Лайелла. Клетка в подвале. «… стыдился своей болезни…». Гарри глубоко вздохнул и поднялся во весь рост. Двум смертям не бывать, одна настигнет рано или поздно.
Он выставил вперед руку с белым платком – тогда, на складе, Гарри машинально сунул платок в карман; а потом позабыл отдать владельцу, так стремительно все закружилось: Гермиона, крестраж, неловкий разговор. Гарри и не вспоминал о клочке ткани, на котором чьи-то заботливые руки вышили «Р. Д. Л.» Впрочем, теперь он догадывался, чьи.
Лайелл приоткрыл дверь – нешироко, не подставлясь.
– Если вы действительно Лайелл Люпин, нам лучше уйти отсюда, – сказал Гарри.
***
Пришел в себя, стоя на коленях в ледяной грязи. Лайелл помог подняться; Гарри отряхнул изгвазданные брюки – только руки вымазал, – вытер ладони о куртку. Лайелл аппарировал в старую часть Лондона; крыши четырехэтажных домов почти смыкались над головой, на балконах, прилепившихся к стенам подобно ласточкиным гнездам, сушилось выстиранное белье. Проулок оканчивался тупиком, стеной свежей кирпичной кладки. Мусорные баки у дальней стены опорожняли, видимо, утром, а в этот час они вновь были полны.