Бытовик
Шрифт:
Видимо, действие крепкого кофе, которого я употребил около литра, уже закончилось, так как я, незаметно для себя, задремал, с учебником «Основы практической магии» на коленях. Проснулся я от грохота — кто-то энергично тряс ворота и что-то вопил.
— Да сейчас, сейчас открою… — я подобрал, упавший на ступени, учебник, потянулся и двинулся открывать. У ворот стоял, крайне недовольный тип, облаченный в полицейскую форму, но с офицерскими погонами на плечах.
— Шевелись давай! — мужчина погрозил мне крепким кулаком: — Совсем вас тут хозяева распустили…
—
— Да ты… хамло! — от возмущения полицейский начальник не мог подобрать слов, только беззвучно разевал рот.
— Я князь Булатов Олег Александрович, и я стою на своей земле, а вот ты…
— Прошу прощения, ваша светлость…- из полицейского, как будто, выпустили воздух, что разрывал его изнутри: — Имею честь представиться, помощник пристава Кремлевской полицейской части прапорщик Кислицин, Аскольд Иванович. Не признал вас, ваша светлость, больно вы…
Аскольд Иванович, прапорщик от полиции, изобразил руками в воздухе неопределенный жест, означающий крайнюю степень моей раскрепощённости.
— Ладно, Аскольд Иванович, проходите…- соскочил я с темы неподобающего своего вида и времяпровождения и гостеприимно распахнул калитку: — Прислуга, как заговорщики, все арестованы, новой я еще не набрал, так что, всё самому приходится…
— Ну какие там, ваша светлость, заговорщики. — отмахнулся от моей версии полицейский, заходя во двор: — Я понимаю, прислуга решила обманом сбежать от вас, управляющий вором, к тому же оказался, но заговор против государя, это перебор, по моему мнению, ваша светлость.
— Эх, Аскольд Иванович, не сталкивались вы, видимо, с заговорами, очевидно. — вздохнул я, ведя полицейского в гостиную, расположенную на первом этаже: — Чай, кофе, коньяк?
— Не смею вас затруднять, ваша светлость, тем более, что прислуга отсутствует…- пробормотал полицейский чин, раскладывая на небольшом столике, стоящем возле пары кресел, папку с бумагами.
— А я вас, все-таки угощу кофе с коньяком, и себе налью, а то в сон, после бессонной ночи клонит. Поскучайте пять минут, буквально.
Наверное, я опять делаю что-то не то, судя по озабоченной физиономии помощника пристава, с которой он меня провожал.
Когда я вернулся в гостиную, неся на подносе две большие чашки с кофе и бутылку коньяка, полицейский был уже не один — он расшаркивался перед вернувшейся гувернанткой.
— Вера Игоревна Бухматова. — в ответ представилась барышня, и я наконец узнал, как ее имя.
— О, Вера Игоревна, вы пришли. Кофе не желаете?
— Благодарю, Олег Александрович, я недавно на бульваре заходила в кофейню. Если вы не против, я поднимусь к себе.
Пожав плечами, я отпустил девушку, сам же присел в кресло и жестом предложил полицейскому угощаться:
— Так на чем мы с вами закончили, любезный Аскольд Иванович? Ах, да, на мере вины преступников. Так вот, по моему глубочайшему убеждению, любая ложь, касающаяся, хотя и косвенно, как самого государя, так и членов правящей фамилии, является тяжким государственным
После моего первого вопроса, помощник пристава закашлялся и покраснел, а сейчас он, вдобавок, еще и побледнел.
— Еремей, кроме того рассказывал, что эти сведения ему сообщил имперский офицер — что это по-вашему, как не дискредитация нашей армии в частности и государства в целом? А остальные, вместо того, чтобы кричать «Слово и дело», поддакивали злодею, высказывали одобрение его подлых планов. Нет, Аскольд Иванович, вы как хотите, но я буду настаивать о наказании этих людей.
— Ну, раз вы так ставите вопрос, Олег Александрович, то я конечно, так и изложу на бумаге… — пробормотал полицейский, начав заполнять бланк заявления.
Писал, кстати, он какой-то костяной палочкой, черными чернилами, обходясь без гусиных перьев, чернильниц и прочих атрибутов галантного века.
Изложив мою позицию, помощник пристава поспешил откланяться, а я заперев калитку за посетителем, двинулся в дом — хотелось побыстрее засесть за книги.
— Олег Александрович, не хотите ли перекусить? — на крыльце появилась гувернантка: — Я там кулебяку поставила в печь, скоро будет готово, только мне бы еще дров принести…
— Дрова… дрова… — я растерянно закрутил головой, пытаясь понять, где могут быть поленья, колун или что там имеется в виду, когда речь идёт о колке дров.
— Вы сегодня такой рассеянный. — улыбнулась Вера Игоревна: — Наверное, плохо спали ночью? Дрова у нас хранятся в дровяном сарае, за домом, можно пройти через кухню. И он не запирается. Штук десять мне хватит до завтрашнего полудня, если хотите, чтобы я готовила для вас и девочек.
— Честно говоря, очень хочу. — признался я, молитвенно прижав руки к груди: — Нет, если надо, я что надо приготовлю, но сейчас абсолютно некогда.
— Да бог с вами, ваша светлость. — в испуге всплеснула руками девушка: — Не дай Боги, кто-то узнает, совсем вас засмеют… Ой, извините!
Очевидно, гувернантка сказала что-то не то, что можно говорить, она покраснела и скрылась в доме. До дровяного сарая я дойти не успел. Стоило мне зайти за угол дома, как я вновь услышал, как кто-то трясет калитку и ворота.
— Ну и какого хрена… — я развернулся и двинулся к воротам. Возле ворот стоял парень, облаченный в такую же форму, в которой я вчера ходил в Академию и монотонно пинал по металлическим прутьям каблуком. В стороне стояло несколько девушек — студенток, среди которых я узнал брюнетку с серыми глазами из моей группы. Девушки о чем-то шушукались, посматривая на студента.