Бывшие. Соври, что любишь
Шрифт:
— Уверена, что мы никто друг другу? — спрашивает холодно.
— Ну… да, — даже теряюсь. — А кто мы, Макс? Наше общее прошлое так далеко, что смахивает на легенду.
— Мы поговорим об этом, Ульяна. Обязательно поговорим, — произносит холодно. — А теперь садись в машину.
Мне не нравится, как он разговаривает со мной. Грубо, зло. Но кажется, если я сейчас вступлю в конфронтацию, меня просто размажут по асфальту. Именно поэтому я молча отдаю Максиму свою сумку, которую он тут же уносит в багажник,
Спешу пристегнутся. Руки ледяные и мокрые, подкатывает тошнота.
Никонов трогается излишне резко, я вскрикиваю. Страх застилает глаза. Это первая поездка после аварии, и мне ужасно не по себе.
— Прости, я буду ехать медленно, — говорит Макс и реально выезжает очень спокойно и неспешно.
— Спасибо.
В дороге я более-менее успокаиваюсь. Возле моего дома благодарю Максима, быстро выхожу. Никонов достает сумку и ждет, что я открою дверь в подъезд.
— Дальше я сама.
— Открывай.
— Максим…
— Ульяна, я еле держусь. Пожалуйста, не провоцируй меня, — а у самого глаза красные, будто реально вот-вот набросится на меня.
— Хорошо.
Заходим внутрь, поднимаемся ко мне.
Максим без спроса входит в квартиру, хмурится.
— Почему у тебя так холодно? — спрашивает в шоке.
— Отопление еще не дали, — пожимаю плечами.
В квартире страшно неуютно. Все поверхности ледяные. С тоской осознаю, что в таких условиях придется пожить какое-то время.
— Ноябрь на дворе! — чуть ли не выкрикивает Никонов. — Что значит — не дали?
— Там с котельной неполадки, управляющая мутит что-то. Мы ничего не можем сделать, — развожу руками и устало вздыхаю.
— Как ты собиралась тут жить? — спрашивает шокированно.
— Купила бы обогреватель, — поджимаю губы.
Отчего-то мне становится неловко за свою жизнь. Неидеальную, суровую. У Максима наверняка все иначе. Прислуга, помощники, которые решают любые проблемы.
— Ты не будешь тут жить. Тем более не привезешь сюда Лешку, — выдает решительно.
— Прости? — нет, наверное, мне послышалось.
Максим стоит напротив и буравит меня взглядом.
— Собери вещи. Ты переезжаешь ко мне.
Глава 35
Максим
Я с трудом держусь. Если честно, сейчас у меня одно желание — разнести к херам квартиру.
Эти дни я честно пытался собраться. Выдохнуть и прийти в себя. Отыскать где-то здравый смысл и постараться посмотреть на ситуацию глазами той двадцатилетней брошенной беременной Ульяны.
Молодая, совсем зеленая. Идеалистка, смотрящая на мир в розовых очках и видящая в людях лишь хорошее.
Дал ли я ей что-то хорошее? Вряд ли… если только сына.
Я часто приезжал к Леше, по несколько раз в день. С каждым визитом я все больше и больше
А ведь я и раньше ловил себя на мысли, что Леша похож на Глеба, но совершенно не придавал этому значение. Мало ли сколько похожих людей бродит по свету?
Я знал, когда Леше кололи лекарство, от которого он засыпал, и приезжал в это время. Смотрел на него спящего и думал об одном.
Как сейчас поступить правильно?
В квартире Ульяны будущее прояснилось. Она не будет жить в этом ледниковом периоде вместе с моим сыном.
— Что ты сейчас сказал? — Ульяна моргает несколько раз, а я не могу отвести взгляда от ее лица.
Внутри все сжимается от боли.
Ее лицо — совершенное, красивое — сейчас исполосовано мелкими порезами и украшено огромным синяком, который за пару дней несколько раз успел поменять оттенок. Хочется положить на него руку, погладить, унять боль. Ведь наверняка болит…
— Я сказал, что ты сейчас же переезжаешь ко мне.
Пауза. Ульяна снова моргает, будто не может поверить в то, что слышит, а потом выдает твердое:
— Нет.
— Я не спрашивал.
— Ты не спрашивал, а я тебе отвечаю: нет!
Бросаю ее сумку на пол, надвигаюсь на Улю.
— Послушай… знаешь, сколько терпения у меня осталось? Во-от столько, — показываю миллиметр между большим и указательным пальцем.
— А мне что с этого, Максим? — упрямая, зараза. Поднимает подбородок, смотрит на меня свысока, хотя достает мне до плеча. — Что мне до твоего терпения? Уходи отсюда и терпи где-нибудь в другом месте.
— Ты сына своего как сюда привозить собралась? Тут иней разве что на подоконнике не лежит.
— За время, пока он в больнице, отопление, возможно, дадут.
— А если нет? — закипаю, терпения правда не остается.
Ульяна отходит от меня и идет в сторону кухни, резко оборачивается.
— Тебя не должно волновать, как мы будем тут жить, Максим.
— Уверена?
— Да! — выкрикивает.
— Кто отец Леши, Ульяна?
Дергается. Испуганно смотрит на меня, а потом опускает взгляд. Грудная клетка вздымается от быстрого дыхания.
Я не хотел вот так. Напролом. Думал спокойно обо всем поговорить, когда ей станет лучше. Не сдержался.
— Кто, Ульяна? — надвигаюсь на нее.
— Почему ты спрашиваешь? — я не узнаю ее голос.
Подавленный, дрожащий, еле слышный.
— Я видел свидетельство о рождении Лешки.
Она с силой зажмуривается и выдыхает. На меня не смотрит, а я, наоборот, заглядываю ей в лицо.
— Уль… у меня только один вопрос: за что ты так?
Секунда, и она распахивает глаза. Тут больше нет страха, только огонь зла и боли.