Бывших не бывает

Красницкий Евгений Сергеевич

Отец же Меркурий сильно удивился бы, если бы узнал, что Девяностый Псалом, что читал он, если и помог, то только тем, что позволил сосредоточиться, а защитила его развитая привычка думать, анализировать и ко времени разозлиться. Да ещё то, что не верил он в колдовство.

Вот совсем. Как не верила в него и Церковь в лице своих философов, а с этой публикой отставной хилиарх общался плотно и продуктивно.

Когда-то, крепко подумав, лучшие умы империи пришли к выводу, что колдовства не существует. Совсем. Творить чудеса может только <ог.

Ну или святые и пророки по божественному попущению. А дьявол и его присные могут только смущать разум и если и свершают нечто, то только руками обманутых людей. Резюме: всё колдовство и всякая тавматургия не более, чем фокусы, вроде глотания огня, что показывают на ярмарках бродячие мимы. Точка.

Вот эту парадигму и усвоил отец Меркурий крепко-накрепко, да ещё и отметил для себя, что ясность разума есть лучшее средство против любого морока. Надо лишь найти тот якорь, что позволит сохранить связь с реальностью. Вот и разошлись они с Аристархом при своих, да многое друг о друге поняли. Ну а воевода Корней всё это просто почувствовал. И оттого разговор дальше пошёл вполне по-деловому.

– Ну раз ты тоже оттудова, – усмехнулся воевода, – то поведай нам, чего за эти дни разнюхать и понять про нас успел? Попа-то заболотного, небось, до самого этого самого вывернул?

– Не без этого, – согласился священник. – Много любопытного рассказал отец Моисей.

– А чего ж ты его ко мне не послал, а к Аристарху?

– Ну тебе недосуг было – сам же сказал, – подъелдыкнул отец Меркурий. – Ты с десятниками совет держал, что с бунтом внука делать думал. А ещё думал, как яйца свои из чужих лап вырвать. Хотя бы тут – из туровских не вырвешься, да и не хочешь ты из них вырываться – уж больно завлекательно…

– Уел, ядрёна Матрёна! – хмыкнул Корней. – Про Аристарха тоже понял?

– Само собой, – кивнул отставной хилиарх. – Я базилевсу в немалых чинах служил. Я ведь говорил, что у нас есть что-то подобное вашему селу. Акритские клисуры – округа, населённая порубежниками, что не платят податей в обмен на службу. Сходные условия ведут к сходным решениям. Только у нас этим занимается тайная служба базилевса, а вы, гляжу, сами справляетесь. Да ещё у нас порубежники – это лёгкая пехота, стрелки, а не кованая рать. Ну так вам тут виднее, что нужнее на рубеже. Посмотрел я на сходство, посмотрел на различия, прикинул, кто есть кто, и решил, что Моисей – это дерьмо Аристарха, так что ему его и грести.

Староста хрюкнул, устроился поудобнее и вопросил:

– Только моё? А тебя, значит, совсем не касается?

– И меня касается, – священник выставил руки в примирительном жесте. – Ну так я его прибрал слегка да и посчитал, что теперь твоя очередь.

– Не пожалел, стало быть, дерьма ближнему своему? – усмехнулся Аристарх.

– Господь делиться велел, – в тон старосте ответил Меркурий. – Да и лопата у тебя побольше будет.

– Ну так чего понял-то? – пресёк потеху воевода.

– Главная наша беда сейчас – твой внук, –

уже серьёзно доложил отставной хилиарх. – Он, поганец, есмь альфа и омега, начало и конец, чтоб его!

– И как же я не догадался! – хлопнул себя по коленям Корней в притворном удивлении.

– Ясное дело, ты лучше меня об этом знаешь, – согласился священник. – Но известно ли тебе, что сотник Михаил с заболотным боярином – врагом твоим – из одного колодца черпает?

Аристарх с Корнеем переглянулись, и староста при этом покивал головой, как будто говоря: «Ну и кто прав оказался?»

– Уверен? Или догадываешься? – Аристарх не стал скрывать своей озабоченности.

– Уверен, – кивнул отставной хилиарх.

– Разговорил, значит, земляка, – усмехнулся староста.

– Разговорил. Потом сравнил услышанное и увиденное и понял, что слишком много похожего. Само так получиться не могло. Так что теперь у меня к вам вопрос: не бывал ли за Болотом мой предшественник?

– Нет! – отрицательно мотнул головой воевода. – Куда ему!

– А ты что скажешь, Аристарх?

– Нет, не мог он мне глаза отвести, если ты об этом, – покачал головой староста. – Прям излишне был покойник. Да и веровал уж слишком пламенно.

– Это плохо, – согласился священник. – Такие к тайной службе не пригодны. А волхва, что у вас живёт? У которой Михаил числится воеводой и которая у игуменьи Варвары в Турове гостила? Отец Михаил встречался с ней, насколько я знаю, но без успеха.

– Откуда знаешь? – ратнинские лидеры заметно напряглись.

– Читал его отчёт, что он в Туров переслал.

– Понятно, – кивнул Корней. – Сам до него добрался или?..

– Ознакомили, – понимающе кивнул священник. – Даже два раза.

– Ну первый раз Илларион, – усмехнулся Аристарх, – а второй кто?

– Феофан. Слыхали о нём?

– Как не слыхать, слыхали, – ответил за друга Корней. – Значит, и епископский интерес тут есть.

– Не только епископский, – мрачно дополнил Аристарх. – Так ведь, отче?

– Так, – кивнул священник.

– Ты-то сам ещё письмецо в Туров не писал? – вдруг спросил староста.

– Нет, но скоро буду, – усмехнулся отставной хилиарх. Даже не одно.

– Ну как напишешь, так холопу моему Гришке отдай. Он к тебе сам подкатит. От отца Михаила всегда возил и от тебя свезёт. До Княжьего погоста. Дела у него там, вишь, торговые. А дальше с купцами пойдёт.

– Понятно, – кивнул головой священник. – Тогда тебе грамоты показывать не буду – ты и так прочтёшь и, если что, скажешь. Сребролюбив твой Гришка?

– Не, по-божески берёт – резану. За свободу старается. Он на брони взят, и цены на нём нет, так что воля его в моей власти. Не разорит.

– Мне возместят, – усмехнулся священник. – Но раз отец Михаил не бывал за Болотом и не держал связь через волхву, то откуда у сотника Михаила, такие знания?

– А что, они тайные? – поинтересовался Корней. – Минька говорил, что его отец Михаил учил, а сам он в Царьграде выучился.