Бывший муж. Я к тебе не вернусь
Шрифт:
— А что? — Лола вздергивает подбородок, бросая мне вызов, — Я не могу себе этого позволить? Так ты думаешь?
— Я никак не думаю, но мне не пятнадцать. Я в такие совпадения не верю. Еще раз случайно где-то тебя встречу, особенно если это будет касаться моей семьи, ты пожалеешь. Запомни, дорогая, меня не нужно ловить, как подростка, и уж точно не нужно преследовать. Завязывай с этим дерьмом, и если я наконец-то объяснил все достаточно доходчиво, чтобы даже до тебя дошло, вали отсюда на хер.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
—
— Ты сразу же сбежал!
— Это ты нихрена не услышала, дорогая. Я сказал тебе: не появляйся. Ты что делаешь? А?!
— Но…
— Никаких «но»! — снова повышаю голос, — Не ты устанавливаешь правила, Лола! И если я сказал "держи дистанцию", ты ее, сука, будешь держать! А теперь закончили. Проваливай. Я все сказал.
Подхожу к двери, открываю ее и молча жду, пока она уйдет.
Черт, я до дикой дрожи хочу, чтобы она побыстрее свалила отсюда! Я помню это чувство. Оно с тобой, после того как ты по пьяни или глупости переспишь с женщиной, к которой ничего не испытываешь.
И я не испытываю ничего к тебе, Лола.
Это просто мираж. Это просто замещение. Это просто я попутал берега. Это я заблудился и запутался.
— Я тебе шлюха какая-то?! — шипит она, но туфли надевает.
Хмыкаю.
— Уходи, не стоит развивать этот разговор дальше.
— Ты ведешь себя, как гандон.
Устало закатываю глаза, хватаю ее за руку и выталкиваю из квартиры.
— Все возможно в этом мире.
Закрываю дверь перед ее носом и ненадолго прижимаюсь к ней лбом.
Холодно.
Хорошо.
Куда меня несет? Что я творю? Хрен его знает. Говорят, у мужиков бывают такие периоды пару раз за жизнь. Мои сыновья сейчас в этом периоде, и, как оказалось, я их догоняю.
Сука!
Резко отстраняюсь от двери и иду обратно в гостиную, по пути набирая сообщение Тимуру:
Вы
Клянусь, я ее не звал и не хотел видеть в своем доме
Он мне, конечно, не поверит, но промолчать я тоже не могу. Один мой сын уже считает меня гандоном, хотя…кому я вру? Тимур тоже так считает. И единственная причина, по которой он пошел за мной — ему стыдно смотреть матери в глаза. А теперь…
Блядь!
Все валится куда-то к чертовой матери, и мне бы снова притормозить и подумать, что я поступил правильно. Что развод — это единственный выход. Что я больше не могу смотреть на Полину, которую волнует сервировка стола, блядь, шторы, сервиз, все на свете, только не я! Но… у меня перед глазами скачет ее прическа и какое-то мифическое платье, а еще клуб.
Клуб, полный мужиков. Которые будут. На. Нее. Смотреть.
А они будут.
Моя Поля — женщина, которая умеет цеплять взгляды и вести. Если захочет. Если отвлечется от своих тарелок, музыкальных квартетов и прочего, свесткого дерьма!
Чтоб
Набираю начальника своей безопасности и жду ровно два гудка, после которого слышу его спокойный голос.
— Да, босс?
— Моя жена собралась в клуб.
Короткая пауза, за которой следует аккуратный вопрос.
— Мне…ее остановить?
— Нет, — нет, пусть сходит и развеется. Ей это пойдет на пользу, но… — Я хочу знать, что к ней никто не подойдет и на пушечный выстрел. А еще…
Он снова молчит. Ждет. Не знаю, чувствует ли, что сейчас я ломаю свою гордость? А я ведь ломаю. Мне дела быть не должно, но оно есть. Оно горит и режет меня изнутри, а через мгновение становится словами.
— Я хочу, чтобы твой человек снимал для меня видео всего, что она там делает.
Ой, дура-а-ак…
Прикрываю глаза рукой, издаю тихий смешок.
— Ебать, я идиот…
По ощущениям, бравый солдат, который вот уже пару лет прикрывает мою задницу на случай непредвиденных происшествий и защищает мою семью — того же мнения.
Он, конечно, не позволяет себе посмеяться в ответ, но когда отвечает, то я слышу, насколько он близок к этой грани субординации, которую военный человек не может позволить себе пересечь.
— Я вас понял, босс. Все будет в лучшем виде.
Улыбается.
О да, он улыбается, гад. Но что тут поделаешь, а? Если твой начальник, кажется, совсем с ума сошел?
Кладу трубку и делаю плотную, тугую затяжку, а когда сизый, горький дым уплывает в темное небо, вздыхаю и снова смотрю в экран телефона. Меня нет в социальных сетях — это было бы уже слишком, конечно, но я слежу за своими сыновьями. Хорошо знаю, что мир больших денег — это опасный мир, это море развлечений и это море соблазнов, поэтому предпочитаю держать руку на пульсе. Так что да, я знаю, как называются их профили, и легко нахожу страницу Егора.
Сердце пропускает удар.
Последняя его фотография сделана на веранде нашего дома. Он стоит на фоне пышного, розового куста. Полина его очень любит, ухаживает за ним постоянно, иногда составляет из его цветов букеты. Очень красивые букеты, надо сказать…а ей говорил? Хотя бы раз? Ну, что они были красивыми? Мне казалось, что да, но сейчас я не помню. Значит, не говорил, а надо было говорить.
И ей надо было говорить обыкновенное «спасибо» за все, что она делала для меня. Этого было много. Но, опять же, я говорил? Тоже не помню. Я очень много работал — это хорошо помню. Как давал ей деньги и дарил подарки тоже. Мне казалось, что так я выражаю все то, что выражать словами не научился, но может быть, надо было? Чтобы не оказаться в такой дерьмовой ситуации, где я вынужден пускать на нее слюни через экран?
А я пускаю.
Полина выглядит шикарно. У нее новая прическа с пышной укладкой. Сделала челку, да и волосы теперь короче. Разной длины. Думаю, так сейчас модно, потому что с похожими прическами я видел много женщин, но ей она идет больше остальных.