Царь-дерево
Шрифт:
Лю Сыцзя уже раскаивался, что послушался Хэ Шуня. Как они, два здоровых парня, могли позволить женщине лезть в огонь? К тому же она неопытна — и сама погибнет, и делу не поможет! Он с силой оттолкнул Хэ Шуня, который то ли от страха, то ли он напряжения держал его мертвой хваткой.
— Сыцзя! — крикнул тот.
— Ты просто мерзавец! — выругался Лю Сыцзя и кинулся к грузовику.
Цзе Цзин уже включила мотор.
— Помедленней, не дергай! — как безумный кричал Сыцзя. — Один толчок — и все взлетит!
Он вскочил на подножку и стал помогать девушке выруливать:
— Не спеши, сбавь газ… Так-так, правее, еще, за воротами будет легче, чуть назад…
Грузовик медленно выехал за ворота. Люди в ужасе и изумлении кричали, но Цзе Цзин ничего не слышала. У Лю Сыцзя загорелась спина — он
— Прыгай, я поведу!
— Не мешай, сам прыгай!
Языки пламени озаряли ее лицо и делали его необычайно красивым. Лю Сыцзя понял, что никогда не забудет его, если только сам останется в живых, но с неожиданной грубостью вырвал у нее из рук баранку и вытолкнул Цзе Цзин из кабины. Девушка с криком упала на землю. Этот крик принес Лю Сыцзя облегчение, он вдруг зарыдал, как не плакал уже давно. Хорошо, что его сейчас никто не видит! Какая чудесная девушка! И как жаль, что она презирает его, что он — не для нее!
Он прибавил скорость. Кабина уже превратилась в факел, ее задняя стенка раскалилась, стекло лопнуло от жара. Наверное, еще минута, может, несколько секунд — и машина взорвется. Прохожие кричали ему:
— Прыгай, прыгай скорей!
«Надо бы остановиться… Нет, слева школа! Ребятишки как раз на уроках и, если машина ахнет, ни один не убежит. Какой идиот построил школу рядом с бензохранилищем? Еще немного… Нет, тут универмаг, там электротовары, а тут дом новобрачных — на дверях большой иероглиф «счастье». Да, сегодня, кажется, мне крышка!» — думал Лю Сыцзя, обливаясь потом и не переставая нажимать на гудок. Машина мчалась вперед и пыхтела, как огнедышащий вулкан. Сыцзя понял, что остановиться на дороге — дело безнадежное, надо гнать к пруду, который должен быть слева неподалеку.
— Прыгай, прыгай скорей! — продолжали кричать прохожие.
Сто, двести, триста метров… Не снижая скорости, он круто повернул и увидел пруд. Хотел сбросить скорость, но в машине уже что-то перегорело, она потеряла управление. Лю Сыцзя открыл дверцу и, охваченный огнем, выпрыгнул из кабины. Он стал кататься по земле, чтобы сбить пламя, а грузовик, словно поколебавшись немного, рухнул в пруд. И сейчас же горячие бочки начали рваться одна за другой. Бензин разлился по воде, и она запылала. Парню стало жалко пруда. Потом он вспомнил о Цзе Цзин, не разбилась ли она, когда вылетела из машины? Он встал и чуть снова не рухнул — ноги пронзила боль, но он чувствовал, что кости целы. Если уж он, заранее собиравшийся прыгать, так ушибся, то что же стало с ней, когда он ее неожиданно вытолкнул?
Лю Сыцзя заковылял назад — навстречу ему бежала толпа людей. Среди них были руководители бензохранилища, школы, магазинов, представители домовых комитетов и просто зеваки. Окружив парня, они горячо благодарили его, восхищались, говорили, что своим поступком он сумел предотвратить несчастье. На него градом сыпались вопросы и похвалы:
— Как вас зовут, откуда вы?
— Мы хотим сходить в вашу организацию и как следует поблагодарить вас, чтобы ваше начальство тоже узнало о вашем подвиге!
— Мы хотели бы наградить вас…
— Вы настоящий герой! И, наверное, передовой работник?
— О чем вы думали, когда совершали свой подвиг?
Все эти славословия оглушили Лю Сыцзя. Некоторое время он молчал, а потом взорвался:
— Хватит, наигрались, отпустите меня!
Он вырвался из толпы, пробежал несколько шагов и, обернувшись, крикнул:
— Эх вы! Чтоб наши несчастья точно так же свалились вам на головы! Посмотрим, что вы тогда сделаете!
С этими словами он, прихрамывая, бросился дальше. Люди не могли понять, почему он так зол. Может, тронулся от страха? Его останавливали прохожие, заговаривали с ним, хвалили его, но он ни на что не реагировал. В конце концов заинтригованные люди кинулись за ним, чтобы понять, в чем дело. Среди его соотечественников всегда хватает праздных лиц, так что вскоре за ним гналась целая толпа. Цзе Цзин тоже беспокоилась о нем и, ковыляя, шла ему навстречу. Она была бледна,
— Ну как ты? — взволнованно крикнул Лю Сыцзя.
Девушка слабо улыбнулась.
— Я ничего, а ты?
— Я тоже ничего. Побегу вперед, а то меня целая армия зевак догоняет!
Он бросился к своему грузовику и тут же уехал.
Были ли на этом свете люди, способные напугать или смутить Хэ Шуня? Похоже, что были. Казалось, ему выдался прекрасный случай отличиться: произошло невероятное событие, бензохранилище чуть не взлетело на воздух, и в этом событии был виноват не он, известный «злодей», а совсем другие. А Хэ Шунь только стоял рядом и глазел на пожар. Во двор вбегали все новые люди, которые расспрашивали друг друга, теряясь в догадках. Он вполне мог бы подробно расписать случившееся, «к маслу добавить уксуса», и тогда вокруг наверняка собралась бы толпа, которая, вытаращив глаза, с завистью и замиранием сердца смотрела бы на него — счастливца, видевшего все. Он стал бы героем дня, досыта удовлетворил бы свою любовь красно поговорить. Когда Цзе Цзин и Лю Сыцзя выехали на горящем грузовике, руководители бензохранилища и зеваки заметались, не зная, кого им благодарить. Он мог бы рассказать им, кто такой Лю Сыцзя, как он дружен с ним, упомянул бы, пожалуй, и про Цзе Цзин, и тогда люди отнеслись бы к нему совсем по-другому, нежели обычно в автоколонне. Раньше Хэ Шунь, не колеблясь, поступил бы именно так, однако сегодня что-то удерживало его. Он даже боялся, чтобы люди не узнали, кто он такой. Один из героев — его приятель, другой — начальник; это, конечно, слава для него, но одновременно и позор. Увидев, что во двор входит прихрамывающая Цзе Цзин, он испугался, вскочил в свою машину и подъехал к бензоколонке. Эта девушка внушала ему наибольший страх. Хотя она и раньше обличала, высмеивала его, он все-таки не принимал ее всерьез, даже подхихикивал над ней, но сегодня страх проник в самое его сердце. Хэ Шунь боялся не должности ее, а характера, души, которая пылала, словно факел, и высвечивала его наглость, ничтожество и никчемность. Лю Сыцзя тоже недаром крикнул ему, что он — просто мерзавец.
Хэ Шунь помог бензозаправщице вставить в его машину шланг, открыл заслонку, и горючее с бульканьем потекло в бак. Украдкой оглянулся на Цзе Цзин — ее окружило множество людей. Он никак не ожидал, что эта девчонка, даже не имея настоящих водительских прав, ринется в кабину горящего грузовика. Неужели она сделала это в ярости, увидев, как он удерживает Лю Сыцзя? Нет, она не могла видеть этого, потому что уже бежала к грузовику. Эх, Хэ Шунь, Хэ Шунь, мало того, что сам не помог, так еще и другим мешал! А если бы стиснул зубы и бросился, то, наверное, тоже не погиб бы, только обгорел малость, зато честь какая! В следующий раз он не упустит такой возможности, не спрячется, не убежит, покажет себя! Впрочем, что думать об этом, когда он уже себя показал последним трусом… Собственно, почему трусом? Другие тоже только смотрели, никто, кроме этих двоих, не кинулся, даже шофер того грузовика не осмелился увезти свою машину. Что же позорного совершил Хэ Шунь, почему он не может смотреть в глаза этой девчонке?
Парень то раскаивался, то оправдывал себя, но эти оправдания ничуть его не успокаивали, и он презирал себя все больше. Цзе Цзин вроде бы шла к нему. Скверно, она приехала на машине Лю Сыцзя, но тот уже далеко, так что она, наверное, хочет вернуться на завод вместе с ним, Хэ Шунем. Он еще сильнее разволновался, закрыл заслонку, выдернул шланг и, вскочив на свой грузовик, удрал, как вор. Увидев, что ее бросили, Цзе Цзин рассердилась и только сейчас почувствовала, что все тело у нее болит. Бессильно присела на ступеньки, в ожидании других машин из автоколонны, которые должны были приехать за горючим. Руководители бензохранилища тут же окружили ее, опять начали хвалить, благодарить, приглашать в кабинет, спрашивать, не отвести ли ее в поликлинику. Девушка сидела, опустив голову, и молчала, но на душе было гадко. Зачем они все это говорят? Что они делали, когда случился пожар? Спасать их было гораздо легче, чем выслушивать их болтовню — она уже завидовала мудрости Лю Сыцзя, который удрал отсюда. С другой стороны, это как раз в его духе: бросить свою помощницу и даже бензина не набрать.