Царь Живых
Шрифт:
Дэн на коне – на вороном коне. Волосы его развеваются, и лик прекрасен. Глаза мечут синие молнии. Голос звучит как тысяча труб:
– Я – Даниэль, посланный нести Меру! И число войска моего тьма тысяч! Прими вызов на смертный бой, Царь Мертвых! Прими и назови имя свое!!
И увидел Иван:
Бесчисленное конное войско явилось за спиной Даниэля – от каменного горизонта до каменного горизонта. И брони всадников пламенели гиацинтом, а львиные морды коней извергали огонь и дым…
Царь Мертвых промолчал.
Но и за ним, и
Цари Мертвых не правят своими подданными, но могут призвать их в час опасности – и мертвецы восстанут. И придут на свой последний бой – бой после смерти…
Велико и сильно было войско Даниэля – но не могло сравниться силой и числом с армией мертвых. Ибо мертвых всегда больше, чем живущих в каждый час жизни…
Иван понял – найдется и ему дело под каменным небом. Ему почему-то нельзя убивать Царя – пусть. Спину Дэна от этих ходячих трупов он прикроет.
– Назови имя свое!!! – повторил Даниэль, и тысяча труб звучала в его голосе. А войско ответило лязгом тьмы тысяч мечей, выхваченных из ножен.
– Меня зовут Осип, – глухо сказал Царь Мертвых.
Пылающий красным взгляд его скрестился с синими клинками глаз Даниэля.
И – пропали мертвые. Сгинули, растаяли без следа и остатка колонны, полки и уходящие к каменному горизонту шеренги. Иван обернулся – одинокий всадник попирал каменную пустыню копытами вороного коня. Войско Дэна тоже исчезло.
Иван понял:
Царь Мертвых был когда-то Воином, и не будет беспощадной и страшной мясорубки живого с мертвым – будет поединок. Один на один.
Воин всегда останется Воином.
Даже павший —
После своей смерти.
Даже ставший не-человеком —
Застрявший между жизнью и смертью.
Было так:
На коне вороном мчался всадник с прекрасными синими глазами к неподвижно стоящей фигуре. И сотрясался камень земли. И сотрясался камень неба.
И все было иначе:
Две вспышки – красная и синяя – метнулись навстречу друг другу в черной пустоте пространства.
И слились в беззвучном взрыве – взрыве, стирающем миры и рождающем звезды.
И было все по-другому:
Не успевшие утащить чад мамаши, и не успевшие свернуть в сторону случайные прохожие, и поигрывающий дубинкой мент – все затормозили, замедлили почти до незаметности скорость своих движений…
Только Дэн скользнул вперед быстро, кошачьей мягкой поступью опытного бойца, – и так же быстро и опасно скользнула навстречу ему обманчиво-расслабленная фигура Осипа, Царя Мертвых…
Адель остановилась.
Остановилась неожиданно и резко – словно до нее донесся неслышимый другими звук. Тревожный звук: выстрел? крик, полный смертной тоски? зов трубы?
Спутница и собеседница ее (в минувшее
Осознание несоответствия между объективной реальностью и субъективным ее восприятием заняло меньше половины секунды – реакция у эльфийской владычицы оказалась неплохая, – но Адель была уже далеко.
…Все смазалось и слилось в бесконечную серую ленту: дома, деревья, люди. Прохожие не вжимались в стены домов от ее быстрого бега, чувствовали лицом мимолетное дуновение или касание – но не видели ничего…
В голове билась лишь одна мысль: КТО? Страж? Дэн?
О том, что Стражей осталось так мало; и о том, что шанс выполнить свою миссию – почти последний; и о том, что она послана не Любить, а Побеждать – ступая к Победе по чьим угодно телам, – обо всем этом Адель-Лучница не думала. Думала лишь: Иван? Даниэль? Жаждала успеть, и знала, что не успеет, и все вокруг смазывалось и сливалось в бесконечную серую ленту… Адель не успела.
…Вороной конь рухнул, забив в агонии ногами; подковы крошили камень в мелкую, невесомую пыль – в облаке этой пыли исчезла темная фигура Царя Мертвых и не был виден упавший всадник. Каменное небо свернулось, как выпущенный из рук свиток…
…Две столкнувшиеся в космической пустоте вспышки – красная и синяя – слились в едином беззвучном взрыве и погасли, исчерпав и взаимоуничтожив свою энергию. Пришла чернота…
…Два тела лежали у ног Ивана. Два мертвых тела. Голова Осипа, Царя Мертвых, была повернута под странным углом к телу. Под скомканной кожей шеи – месиво позвонков, струйка крови изо рта – иссякшая. Наработанный удар рукопашника поставил точку в затянувшейся не-жизни Осипа.
Дэн был прекрасен даже павший. Синие глаза смотрели вверх, бледное лицо казалось спокойным и умиротворенным… Горла не было, вместо горла болтались какие-то лохмотья, и не красные – серые…
Так пал Даниэль, всадник на вороном коне. Третий Всадник, посланный нести Меру. Ангел Последнего Дня.
Хайле, Даниэль!
Хайле, брат Воин!
Мир вокруг возвращается в обычное состояние – но медленно, очень медленно.
Мамаша-наседка, обняв крыльями отпрыска, удаляется со скоростью дрейфующего континента.
Нога мента, спешащего к ним с дубинкой, опускается с быстротой маятника Часов Вечности.
Рука касается плеча Ивана.
Адель.
Она молчит, она не спрашивает о том, что здесь произошло. Она смотрит на мертвых, и ей все понятно без слов – почему в бой вступил Даниэль. И как пал. Пал – победив.
Адель опускается на колени. Приподнимает голову Дэна. Нет, Даниэля.! Целует, закрывает синие глаза и медленно, с трудом, поднимается. Впервые она что-то делает—с трудом.
– Прощай, ангел…