Царь зверей
Шрифт:
Изредка она беспокойно взглядывала в окно. За полузамёрзшим оконным стеклом виден был двор и заваленный снегом путь, который вёл в посёлок.
— Сегодня, Мелинда,— сердито сказала старуха,— ровно неделя с тех пор, как мимо нас проехала последняя телега. Пройдёт ещё неделя, пока снова проложат дорогу.
— Ну и пусть себе, бабушка! — отвечала девушка.— Какое нам дело до этого! На целый ещё месяц хватит провизии.
И говоря это, она задумчиво смотрела на засыпанную снегом дорогу. Ей надоели звуки бубенчиков и постоянная езда в посёлок.
Тем
Широкие подбитые шерстью лапы, словно лыжи, поддерживали больших кошек на рыхлой поверхности снега. Уши, украшенные пучками волос, были подняты вверх и чутко прислушивались к малейшему шуму. Безобразные короткие хвосты беспокойно шевелились. Большие круглые глаза, бледные, зеленовато-жёлтые, с узкими, как щёлочки, зрачками бросали кругом тревожные взгляды.
Рыси, видимо, чувствовали себя неловко, пробираясь среди бела дня по открытому полю. Но голод до того измучил их, что они забыли о всякой осторожности. Голод заставил их выйти на охоту вдвоём. Вместе они надеялись свалить такую дичь, с которой поодиночке каждая из них не в силах была бы справиться. Голод поборол их природное отвращение к близости человека. Они решились не ночью, а днём пробраться к хлеву и теперь жадно вдыхали тёплый запах овец, проникавший через дверные щели.
Сидя в кустах, засыпанных снегом, они заметили, что овец из хлева выпускают только днём. И вот они, забыв всё, кроме голода, двинулись прямо через поле к хлеву.
Не прошло и нескольких минут, как во дворе послышалось тревожное кудахтанье кур, испуганное блеяние и топот овечьих ног. Старуха привстала, но сейчас же снова тяжело опустилась на кресло. Она страдала ревматизмом, и лицо её искривилось от боли. Девушка уронила на пол большую деревянную ложку и бросилась к окну. Бледное лицо её ещё больше побледнело от ужаса, затем вспыхнуло от сострадания, а большие голубые глаза сверкнули гневом.
— Рыси! — крикнула она, подымая с полу ложку и бросаясь к двери.— Набросились на овцу... терзают её!
— Мелинда! — крикнула старуха так громко и повелительно, что девушка невольно остановилась.— Брось глупую ложку и возьми ружьё!
Девушка отбросила в сторону ложку, словно обожгла себе ею пальцы, и нерешительно взглянула на ружьё. Ружьё висело на бревенчатой стене.
— Я не могу стрелять! — воскликнула она, качая головой.— Я боюсь ружья.
Не успела она произнести этих слов, как во дворе снова послышалось блеяние овец. Девушка схватила топор с длинной рукояткой, распахнула дверь и с жалобным криком бросилась спасать своих любимых овец.
— Чудачка! — пробормотала старуха не то с досадой, не то с одобрением.— Боится до смерти ружья, а не боится сражаться с рысями!
Корчась от боли, двинулась она вместе со стулом к открытой двери и сняла ружьё,
Мелинда, выбежав во двор, увидела, что одна овца лежит уже, беспомощно дёргая ногами, на покрытом кровью снегу. Огромная рысь, терзавшая овцу, злобно взглянула на девушку зеленовато-жёлтыми глазами.
Две овцы стояли в глубоком снегу позади колодца, а четвертая, случайно отделившаяся от своих подруг, успела добежать только до колоды и находилась в каких-нибудь двенадцати шагах от хижины. Она споткнулась и, упав на колени, отчаянно заблеяла. Вторая рысь, вскочив ей на спину, старалась перекусить горло, защищённое густой шерстью.
Мелинда была робкая девушка. Но в эту ужасную минуту сердце её переполнилось такой невероятной жалостью, что она позабыла всякий страх. Как безумная, бросилась она к огромной кошке и, подняв топор, ударила её по голове. Но слабые руки её не в силах были держать крепко рукоятку. Топор перевернулся и ударил кошку не остриём, а плоской стороной.
Оглушённая рысь разжала когти и, злобно зашипев, свалилась на землю. Окровавленная, но не смертельно раненная овца с жалобным блеянием подбежала к своим товаркам, которые стояли, озираясь кругом с глупым видом и погрузившись чуть не по самое брюхо в рыхлый глубокий снег.
Потерпевшая неудачу рысь очнулась спустя минуту и так грозно заворчала на девушку, что та не решилась тронуться с места и стояла, держа топор наготове.
Несколько секунд смотрели девушка и рысь друг на друга. Наконец зеленовато-жёлтые глаза кошки, не выдержав упорного взгляда голубых человеческих глаз, забегали по сторонам. Злобно фыркнув и пронзительно взвизгнув, рысь прыгнула в сторону и бросилась за колодец. Спустя минуту она была уже подле овец, которые стояли неподвижно, окаменев от ужаса.
Недолго думая, девушка бросилась к ним на выручку. Недовольная своей минутной трусостью, она теперь действовала гораздо решительнее. С быстротою стрелы, пронзительно крича, бросилась она на врага. Рысь, услыша неожиданный крик, потеряла мужество и забыла свой голод. Она сгорбилась, сделала огромный прыжок, успев вовремя уклониться от мстительного топора, и бросилась к сараю, где другая рысь пожирала свою добычу.
Раненая овца была спасена. Но кровь девушки бурлила от гнева. Она была победительницей. Она бесстрашно встретилась лицом к лицу с врагом и обратила его в бегство... спасла одну овцу... а теперь отомстит за другую.
Она с громким угрожающим криком направилась к рысям, собираясь прогнать их.
Но положение её теперь изменилось. Рыси были снова вместе и чувствовали себя сильнее.
Им удалось уже завладеть добычей, и они теперь считали её принадлежащей им по праву. А право своё хищники защищают отчаянно. Шерсть на спине у них стала дыбом, маленькие хвосты-обрубки ощетинились, уши прилегли к голове, и обе они в один голос послали девушке грозный вызов. Оставив свою добычу, они поползли ей навстречу.