Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
— А, Мира! — раздался знакомый голос. Латэ покинул собрание до его завершения и вздумал пойти той же дорогой. — Ты всё-таки приходила на собрание? Это хорошо. Ты услышала решение Дэрро?
— Я не расслышала, о ком там шла речь, — холодно сказала вампирша, удивлённая и обрадованная встрече: глава редко интересовался, как дела у единственной carere morte в Ордене. — Судя по репликам зала, о Диос?
— Нет, не о Лире, — улыбка старика застыла на миг, — о тебе. Радостная весть! Отныне ты в любой момент можешь заявить о своём желании вступить в Орден, —
Посвящение… Ей? Значит, это о ней сейчас кричали "зверь", "достойна только смерти"? Мира сникла. Даже плечи опустились. Что за странные игры, Латэ? Что вам ещё от меня нужно, мало позора тренировок?!
— Посвящение? — она смеялась. — Мне разрешается, ха-ха… стать охотником? Охотником на вампиров? Ха-ха-ха! Вы шутите?
— Нет, почему же, — удивился глава. — Спор, как ты видела, шёл весьма серьёзный. Думай. Теперь это — твоё решение.
Посмеиваясь, он удалился. А Мира замолчала, ей смех не удавался.
"Она — охотник! Можно ли такое вообразить?"
"Господин, Бездна, вы всё ещё хотите меня наказать? Смерть в разрушенной башне "Тени Стража" стала бы милостью для меня. Если б меня не держало здесь другое, я давно сбежала бы от позора своей новой вечности!"
Лишь выйдя из пределов Покрова, вампирша смогла захохотать: громко, надрывно, как сумасшедшая — или свободная. Но улыбка была лжива, не улыбка — оскал.
Однако истерический смех скоро утих, и Мира развеселилась по-настоящему. Вспомнились смешные моменты собрания: дискуссия о сущности вампиризма, серьёзные гордые лица, когда они голосовали в первый раз, и стыдливое дрожание многих рук, когда во второй… Подходя к дому, она даже начала напевать детскую песенку, но остановилась, вспомнив, что не видела на собрании Карла. С неожиданной теплотой Мира подумала: ещё не так далеки времена, когда молодой охотник был единственным, кто не брезговал общаться с ней…
"Удалась ли его уловка? Или Орден лишился одного из самых симпатичных адептов?"
Она даже встревожилась, но напрасно. Следующей же ночью Мира встретила охотника.
Вампирша отдыхала после тренировки. Она прохаживалась по краю крыши, пугая редких прохожих на Восточном проспекте. Сегодня безлунная ночь высыпала на небо весь запас звёзд и из открытого окна обсерватории позади Миры в темноту нацелился глаз телескопа.
Когда позади послышались шаги, Мира испугалась. Забыв о нерушимой стене Покрова, она вообразила, что это дикари Доны пришли расправиться с предательницей. Она чуть было не кинулась с крыши, очертя голову, но тут раздался оклик:
— Это я. Не бойся!
Мира обернулась. Охотник приветственно поднимал руку.
— Карл, — успокоено вздохнула она.
— Так и создаются городские легенды, — заметил тот. — Странная фигура на крыше Академии… Тебе ещё следует накинуть крылатую тень. Выйдет инфернально!
— Я как-то не думала об этом. Купол Покрова создаёт у меня ложное чувство отрезанности
— Что ты тут делаешь? Ты закрываешь мне обзор.
Мира улыбнулась:
— Дежуришь за телескопом? Хорошо, я ухожу.
— Подожди, — замялся он. — На улице Славы разворачиваются интересные события. Нужно мнение carere morte. Взглянешь? — он указал на обсерваторию.
Уголки её губ искривились — горькая усмешка. Почему, когда этот охотник зовёт её "carere morte", у неё так неприятно колет в сердце?
— Взгляну, — легко согласилась она.
Карл отворил ей дверь обсерватории, он действовал неуклюже — одной левой рукой. Мира заметила: под накинутым сюртуком правая рука была на перевязи.
— Сломал руку? В поединке с тем вампиром-священником? Ты легко отделался!
— Он… Этот вампир… Был благодарен нам…
— Он передумал и сам молил о смерти? — Мира огляделась. Обсерватория представляла собой маленькое круглое тёмное помещение, в высоту больше, чем в ширину, с плоским потолком. Огромное окно занимало почти полстены, и с другой стороны было такое же, сейчас, закрытое. Прежде вампирше не доводилось тут бывать, и она озиралась с любопытством.
— Он вместе с нами шептал молитву, — охотник подвёл её к телескопу. — Теперь меня сослали в обсерваторию на три недели… отдыхать. Погляди сюда. Видишь здание Университета?
Мира послушно приникла к окуляру:
— Вижу.
— Прямо за ним улица Славы, — он покрутил какой-то винтик в телескопе, увеличив изображение. — Теперь видишь?
— Carere morte на крыше.
— Carere morte? Разве? Мне показалось, это кукла.
— Да, точно, кукла, — вампирша улыбнулась. — Ну и что?
— Теперь переведи телескоп влево. Крыша с флюгером в виде пса. Видишь?
Мира осторожно тронула тяжёлый телескоп. Махина двинулась неожиданно легко.
— Там ещё две куклы.
— И ещё на другом конце улицы, одна. Как ты полагаешь, это куклы одного хозяина?
— Да, они похожи. Может быть, это Гелер.
— Есть, предположения, что он тут делает?
— Похоже, это просто охрана.
— Ну, да, — охотник помрачнел. — Я тоже так подумал. Плохо!
— Что плохо?
— Этого я не могу тебе сказать, — Карл устало прислонился к стене, отвернувшись от вампирши. — Прости. Рядовым охотникам положено знать немного.
Мира, насмешливо прищурившись, поглядела на этого "нерядового" охотника.
— А раньше ты многое мне рассказывал!
Охотник ничего не сказал на это, он даже не повернулся к ней.
— Вчера на Рябиновой на крышу вылез какой-то вампир-дикарь. Я наблюдал за ним отсюда. Он сидел там до самого рассвета, — зачем-то заметил он, равнодушно. — Видимо, он хотел покончить жизнь самоубийством.
Мира вздрогнула. Почему-то её тронула эта история — ещё одна маленькая трагедия мира carere morte.
— И что ты сделал?
— Я? — немного удивился Карл. — А что я должен был делать? Начало светать, и он… передумал, убрался в своё логово. Днём Латэ отправил туда группу.