Царица Армянская
Шрифт:
Все безбожники и творят беззаконие. Ты ведешь правый бой, а потому никого
и ничего не бойся.
Арбок Перч рывком выхватил меч из ножен.
— Мужайтесь, братья! Наша дорога лежит на Куммаху! Мы разрушим гнездо
скверны и зла, гнездо царя!
Мятежники возгорелись восторгом. Все ликовали, кричали.
В таком настроении вскоре и выступили. Куммаха-Ани — вот цель, что
вела их вперед.
Каждый день на пути к ним примыкали все новые и новые
— Э-эй, кто вы?..
Этот отряд был очень большим. Щиты у них были плетенные из прутьев и
обшитые войлоком. Вооружены только луками да копьями, к шлемам из кожи
приторочены бычьи хвосты.
— Э-эй, кто вы и откуда?
— Из Санасуна, что входит в Ангех.
Арбок Перч подошел к ним поближе.
— Из такой дали? — удивился он.
Предводитель новоприбывших надсек ножом свой указательный палец и
мазнул кровью руку Арбок Перча:
— Да будем кровными братьями?!
— Да будет так!
Санасунцы зарезали жертвенную козу над щитом Арбок Перча, все смочили
пальцы в горячей крови и приложили их ко лбам своим...
Подъехали к Дерджану. Там размещалось царское поместье.
Смотритель с грозным видом предстал перед Арбок Иерчем.
— Ты не имеешь права вступать в это владение! Оно принадлежит царю. Я
запрещаю!
— А ты, поганец, отважный! — с издевкой сказал Арбок Перч. — Но лучше
бы тебе помнить, что право находится на острие меча.
Смотрителя тут же раздели и бросили в колодец. Поместье разграбили, а
царевых людей взяли в плен. Это были все полураздетые, насмерть
перепуганные рабы.
Глядя на них, Ерес Элит горестно воскликнула:
— Какие несчастные люди! Что теперь делать с этими полутрупами?!
Арбок Перч приказал своим воинам раздобыть в ближних селах одежды для
пленников.
— О боги, — снова запричитала Ерес Эпит, — если надо обездолить
одних, чтобы дать жизнь другим, то кому же мы служим, кому помогаем?!
Арбок Перч словно и не слышал жены. Она часто роптала, корила его.
«Из ничего ничто не создашь, супруг мой, — говорила она. — Задуманное
тобою несбыточно. Давай лучше уйдем из этой жестокой страны, от ее богов,
в которых нет ни жалости, ни милосердия. Уйдем и сгинем. Я слыхала, что за
этими горами расстилаются зеленые долины и воды много. И нет там ни рабов,
ни властелинов, нет каменных богов-идолищ. Молю тебя, уйдем от этих войн и
смертей!..»
Арбок Перч обычно слушал ее и посмеивался...
В Дерджане мятежники награбили особенно много серебра. Всю добычу
навьючили на рабов. В дорогу пустились на рассвете.
Вслед им шли толпы местных жителей, понося их на чем свет стоит.
— Что надо этому сброду безумцев? — негодовал Арбок Перч.
Ерес Эпит, недовольная всем, что творилось, мрачно сказала:
— Это те люди, которых мы вчера ограбили, супруг мой. Их раздели,
чтобы одеть пленников. Слава тебе! Одно латаем, другое рвем в клочья.
Арбок Перч, ничего не сказав, поспешил вперед своею дорогой. А в ушах
вдруг отчетливо зазвучали слова жены: «Уйдем из этой жестокой страны!..
Уйдем!..»
Но куда? Есть ли на земле такое место, где человек может чувствовать
себя свободным?..
Весна была в полном разгаре. В долинах и на склонах гор снег уже
полностью стаял. Дорога совсем просохла.
* * *
Каранни отбыл из столицы во главе своей конницы с приданным ей
фуражным обозом. Он направлялся в сторону Дерджана, навстречу Арбок Перчу
и его разбойному воинству.
Мари-Луис уже и в Дерджане сделала свое дело — уничтожила там всех
идолищ и велела впредь почитать лишь Мажан-Арамазда и Эпит-Анаит.
Каранни об этом знал и потому не удивился, когда на пути перед ним
вдруг предстал верховный жрец Арванд Бихуни. Весь растерзанный, он истошно
завопил:
— О Каранни, великий и славный царь наш, спаси богов всею своей
воинской мощью и жалостливостью сердца! Все наши боги, коими живо и
оберегаемо твое царство, подвергаются немилосердному поруганию!..
Каранни, недовольно глядя на него, резко оборвал:
— Хватит бесноваться! Остуди свой воспаленный и затуманенный ум. Твое
стойло по-прежнему принадлежит тебе. Поклоняйся Мажан-Арамазду и его
богине-супруге. Предайся единому богу и приведи к нему все наши племена. В
этом твой святой долг!
Арванд Бихуни несколько попритих, видя, что царь его не поддерживает.
А он ведь надеялся, что сумеет уговорить его остановить рвение
супруги-царицы в войне с богами, словно и забыл, что только недавно лживо
заверял Мари-Луйс, мол, все творимое ею угодно небесам...
Каранни старался не вмешиваться в дела царицы, тем более что он
вполне разделял ее стремления. Сейчас его занимало лишь одно — мятежник
Арбок Перч, который в лихой гордыне своей осмелился идти в открытое
наступление на столицу.
В селах, где разбойников принимали охотно, снабжали их хлебом и
мясом, царь учинял жестокую расправу, предавал сожжению на костре каждого