Царица Армянская
Шрифт:
курильниц.
— Чем я заслужила чести удостоиться твоего посещения, человек
Мурсилиса?
Кама Вараш и двое сопровождающих его хеттских жрецов одновременно
поклонились. На правах старейшины Кама Вараш приложился к полам одежды
царицы и затем проговорил:
— Великая царица, когда бог Мардук пробуждается, он требует, чтоб
свершилось жертвоприношение человека в честь бога Шанта! Это бывает обычно
в весенние дни. Армяне, подобно нам, хеттам,
— С весной связан и другой обряд — пост. Так, может, ты лучше станешь
поститься, Кама Вараш? — сказала Мари-Луйс — Это было бы полезно, а то
живот у тебя уж вон как раздулся.
Кама Вараш что-то пробормотал. Голос его постепенно терял ту
твердость и уверенность, которые придавали ему значительность и должны
были внушать страх окружающим.
— Царь-солнце Мурсилис начертал и печатью своею заверил закон о том,
что в жертву приносится человек. Не следует этому противиться, великая
царица.
— Я уже объявила, что впредь такому не бывать, что я запрещаю!
— Но мы же должны жить в дружбе и согласии, великая царица?..
— Да, но иной друг ведет себя словно ребенок: чем больше ему
позволяешь, тем больше он безобразничает. Вот я разрешила, чтоб ты остался
в нашем городе, да, видно, наглость в ваших людях сильнее всего. Ты уже
пытаешься повелевать мною.
Кама Вараш, приложив руки к груди, сказал:
— Не обвиняй невиновного, великая царица. Упрек твой воспринимаю как
особое внимание ко мне. Но знай, бог Шант — и наш, и ваш бог — не
довольствуется в качестве жертвы ни печеностями, ни бычками, ни овцами, ни
разливанными винными морями. Он может наслать на нас великую беду, скажем,
эпидемию страшной болезни или засуху, если мы не принесем ему в жертву
человека.
— Ваши боги для нас, армян, неприемлемы. Вы поклоняетесь свинье, а
нам она ненавистна. У вас есть бог Кар Хуху, а мы знать не желаем об этом
исчадии зла и распутства.
— Да, но этот Кар Хуху и ваш бог?..
— Был некогда и нашим, — не отрицала Мари-Луйс — От него даже у нас
повелся род Каргов, люди которого возвели крепость и город Карг. Но
поклоняться ему запретил наш царь Уганна, и мы уже давно не признаем этого
бога.
Она еще напомнила Кама Варашу, что они, хетты, и собак приносят в
жертву своим богам. И, между прочим, покровительнице животных богине Инаре
тоже.
Кама Вараш усмехнулся:
— Вспомни, божественная, что жрецы вашего рода Мамкуна, потомков
Гайка, тоже собак в жертву приносят. Вы ведетесь от племени Армана. Они
еще за три тысячелетия
собачьи головы, а значит, мы все от одного корня: и вы — армяне, и мы —
хетты.
— Возможно, — не возражала Мари-Луйс, — но вы от своего корня давно
отступились, а ваши жрецы потакают блуду и всякой скверне.
— Я не обижаюсь, справедливая царица, потому что все тобою
сказанное — истинная правда. Но все то, что делается на земле, под землей
и на небесах, совершается по воле богов. Помни, что и мертвые вечно
живы...
Мари-Луйс пригласила Кама Вараша и его спутников отобедать, и за
обильным угощением разговор велся все о том же. Когда гости собрались
уходить, Кама Вараш ниже обычного склонился перед царицей.
— Ты перевернула мою душу и сердце, благословенная царица, удостоив
меня уважения и почестей. Я исполню твое желание, не стану приносить в
жертву человека.
Мари-Луйс проводила хеттов до самого выхода. Когда она возвращалась,
ей навстречу шел Таги-Усак. Он низко поклонился.
— А тебя обманули, великая царица.
— Однако ты забываешься! — сурово заметила она. — Кто здесь царит, а
кто в слугах пребывает? Что за тон, как разговариваешь со мной?..
— Кама Вараш обманул тебя, божественная. Убей меня, но он обманул, и
я не стану молчать, поскольку дело касается тебя и чести армянской царицы.
Кама Вараш принесет в жертву своих девственниц.
Мари-Луйс взъярилась:
— Молчать! Слышишь, молчать!
И она, не глянув больше на Таги-Усака, удалилась. А он стоял
недвижим, с опущенной головой. В полночь Мари-Луйс велела позвать его.
Таги-Усак пришел усталый и мрачный. Царица повела его в небольшую комнату,
где едва светился маленький огонек в чаше. На деревянной кровати спала
златокудрая миловидная девушка.
— Как ты думаешь, кто это? — спросила Мари-Луйс.
— Кажется, девушка, предназначенная хеттами в жертву Шанту?..
Царица вывела его из комнаты.
— Несчастная будет спать два дня и две ночи, пока не кончится
действие дурманящего зелья, которым ее опоили. Кама Вараш подарил мне это
дитя в приемные дочери.
Таги-Усак опустился на колени, обхватил руками ноги царицы и
взмолился:
— Не верь Кама Варашу! У него есть другая девушка для
жертвоприношения. Он хочет обвести тебя. Не верь ему!
Мари-Луйс вырвалась из его рук и сердитая удалилась. Уже из-за двери
она крикнула:
— Не смей попадаться мне на глаза!