Царский пират
Шрифт:
Лаврентий пожал плечами: откуда я знаю? Он пошарил в сундучке и, вытащив оттуда колдовскую шапку с бубенчиками, надел ее.
– Пойду на палубу, – сказал он задумчиво. – Посмотрим, что получится.
В дверях он столкнулся с Эвелин, ждавшей решения капитана. Она была закутана в теплый платок от ночного холода, и глаза ее по-прежнему были умоляющими. Лаврентия словно отбросило от нее. Будто некая сила развела этих двух людей в пространстве, не позволив им столкнуться друг с другом. Колдун пошатнулся, его лицо
Лаврентий озадаченно покачал головой и, выразительно взглянув на Степана, боком, обходя Эвелин, двинулся к выходу. Вторая попытка ему удалась.
– Зайди, – сказал Степан девушке. – Говоришь, это остров, на котором живет твоя тетя?
Она кивнула.
– Ты что, уже бывала здесь? Ты узнаешь его?
Эвелин отрицательно покачала головой.
– Нет, – ответила она: – На этом острове я никогда не бывала и даже тетю никогда не видела. Просто тетя – это единственный родной человек, который у меня остался после смерти родителей.
Семья Эвелин фон Хузен жила в Саксонии, и жила богато и благополучно. До тех пор, пока пришедшая с Востока чума не скосила треть жителей, в числе которых оказались и родители девушки. А умирая, они успели сказать дочери, что после их смерти ей остается только одно – ехать к родной тете, которая должна защитить ее и помочь ей. Тетя живет на острове Ихме в Балтийском море, и туда ее отвезет дядя Хуго. Конечно, если сам останется в живых после эпидемии. Моровое поветрие – чума не обходила никого, в том числе и архиепископов…
Но Хуго фон Штерберг выжил. Может быть, это случилось оттого, что все время, пока чума бушевала в германских городках и деревнях, архиепископ просидел в монастыре среди полей Тюрингии. Едва весть о чуме достигла тех краев, ворота монастыря закрылись плотно, и ни один человек не был впущен внутрь снаружи. Запасы продовольствия в монастыре имелись огромные, так что автономное существование в течение длительного времени было обеспечено. Кто-то из братии роптал и говорил о том, что во время бедствий монахи должны помогать страждущим. Но на эти рассуждения у монастырского приора и архиепископа фон Штернберга был заготовлен суровый ответ. Чума – это наказание Божие людям за их неисчислимые грехи. Поэтому раз Бог послал кару, Он сам же и поможет. А людям, тем более служителям Божиим, не следует вмешиваться в Божественный промысел…
Ворота монастыря святой Бригитты были заперты в течение трех месяцев, пока чума не отбушевала вокруг и не пожала свой обильный урожай. Вся братия и архиепископ Хуго остались живы.
Получив известие о том, что племянница осталась сиротой, архиепископ поспешил в Саксонию. Дядя был добр к Эвелин и сказал, что как раз собирается плыть в Ригу по заданию Папы и готов доставить племянницу
Но вот беда: Хуго фон Штернберг не знал, где остров расположен. Тетя была сестрой матери Эвелин, а Хуго – братом отца.
– Ну, это не беда, – заявил он ободряюще. – Мы прибудем в Ригу, а там уж знающие люди подскажут нам, где остров Ихме. Мы с тобой погостим в Риге, а на обратном пути я завезу тебя к тете.
– Так почему же ты думаешь, что этот остров – именно тот, который тебе нужен? – повторил свой вопрос Степан. – Ты же никогда здесь не была.
– Я испугалась, – объяснила девушка. – Испугалась, когда вы напали на нашу галеру, когда ушел из жизни дядя. Мне стало очень страшно, что вы не довезете меня до тети и что я никогда не попаду к ней. И я стала молиться. Вчера вечером, когда вы устроили ужин на палубе, я ушла в трюм и там молилась Богу.
– Доброе дело, – нетерпеливо заметил Степан. – И что же? Ты хочешь сказать, что сам Бог привел нас к этому острову? Ну и сильна же ты в молитвах!
– Я молилась, – повторила девушка. – Но ответил мне не Бог. Я вдруг услышала в своей голове тихий женский голос, который мягко, но настойчиво говорил мне, чтобы я успокоилась. Что она – эта женщина, обо всем позаботится и что утром я уже буду на месте без всяких хлопот.
– Женщина? – переспросил недоверчиво Степан. – Да уж, тогда это точно был не Бог.
– Бог может говорить и женским голосом, – вмешалась Ингрид. – И вообще, почему все думают, что Бог – это обязательно мужчина? Если он Бог, то разве не может представать и в образе женщины? И говорить женским голосом?
– Это – ересь, – покачал головой Степан. – Ты еретичка, Ингрид. Впрочем, сейчас не об этом речь. Не мое дело наставлять тебя в вере. Нужно подумать, что теперь делать.
– А что тут думать? – удивилась Ингрид. – Эвелин хочет сойти на берег и остаться на этом острове. Разве и мы не хотим поскорее доставить ее на место? Пускай сходит.
Степан встал и двинулся к выходу из каюты. Он не был готов совершать какие-либо действия до тех пор, пока не убедится в их разумности.
С палубы остров был отлично виден. Не весь, конечно, потому что корабль стоял почти вплотную к берегу – до него можно было добраться вплавь, если бы не ледяная вода.
Берег был скалистый и почти отвесный. Камни, среди которых рос низенький кустарник, поднимались кверху почти сразу от воды.
– Там есть тропинка среди камней, – раздался за спиной у Степана голос Эвелин. – По ней можно подняться наверх, а там уже будет легко идти.
– Идти куда? – все еще не понимал происходящего Степан.
– Да к тете же, – нетерпеливо сообщила девушка. – Тетя сказала мне, что нужно делать. Пожалуйста, дайте мне лодку, чтобы я доплыла до острова. Тетя ждет меня. Там, наверху, ее дом.