Царство Проклятых
Шрифт:
— Я…
— Тебе не нужно ничего объяснять.
— Я и не собиралась. Я собиралась извиниться за то, что ты стал жертвой того,
что мне нужно было сделать.
Между нами повисла тишина.
— Как долго ты был в отключке?
— Ты не можешь ожидать, что я поделюсь этой информацией.
— Нет, я полагаю, что нет.
Я подошла к тому месту, где он работал, восхищаясь его навыками владения ножом. То, как он разложил фрукты и преподнес их, также впечатляло. Инжир был аккуратно разрезан на четвертинки, ягоды и виноград уложены
— Я не думала, что тебе нравится проводить время на кухне.
— Я тоже. — Он приподнял плечо, его взгляд был сосредоточен исключительно на
своей задаче. — Я не очень люблю выпечку или готовку, но разделка… разделка и нарезка странно расслабляют.
Я усмехнулась. Конечно, эта часть кухни ему понравилась бы. Вместо того чтобы прокомментировать или нарушить момент, я взяла с блюда ломтик яблока и отправила его в рот. Я тянула время и хорошо это знала. Вот и все для моего испытания на храбрость.
— В некоторых религиях смертных яблоки считаются запретным плодом.
Гнев остановился меньше чем на мгновение, но я была очень внимательна. Он не отвлекал своего внимания от своей задачи.
— Для той, кто вырос с ведьмами, я удивлен, что ты провела так много времени
человеческими верованиями.
Я выбрала еще один фрукт.
— Я также слышала, что инжир, виноград и гранаты являются претендентами на
запретный плод.
— Ты вложили много мыслей в запрещенные продукты.
— Я посетила Проклятое Дерево. — Он продолжал аккуратно нарезать кусок
чеддера на своей доске. Я обошла стол с другой стороны, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я заключил сделку со Старухой. И что-то, что она сказала, заставило меня подумать о запретных плодах и деревьях познания.
Костяшки пальцев Гнева побелели, когда он крепче сжал нож.
— И что?
— Я хотела узнать о своей сестре, но она настояла, чтобы я сначала узнала
правду. Встретиться лицом к лицу со своими страхами. Она сказала, что часть моей правды можно узнать, если я признаю, кто ты.
Его взгляд встретился с моим.
— Она сказала мне вырезать твое настоящее имя на дереве.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты отказалась это сделать. Эта Старуха хуже моих
братьев.
Я медленно покачала головой и положила лист черного дерева с серебряными прожилками. Гнев уставился на него с таким видом, словно я принесла в комнату гадюку. Я подняла кулак, чтобы разбить его, и его рука метнулась вперед, накрывая мою. Он притянул меня ближе, прижимая мою руку к своему сердцу. Оно яростно колотилось.
— Мы вернемся и заключим еще одну сделку с этой Старухой.
Я отодвинулась достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты нервничаешь.
— Ты вырезала имя на дереве, которое требует крови в обмен на правду. — Он
разочарованно выдохнул. — Конечно, я осторожен.
Я переместила свободную руку, чтобы обхватить его лицо. За его воронением скрывалась не вся правда, и мы оба
— Я знаю, кто ты.
— Я очень сомневаюсь в этом.
Его тон указывал, что если бы я знала его правду, я бы не стояла так близко, обнимая его. Его тайна пугала меня, но я бы никогда не справилась с ней, если бы не вытащила ее на свет. Я бы никогда не узнала, кто я такая, что случилось с моим близнецом, если бы продолжала бояться правды. Старуха была права. Я привыкла к темноте, меня так долго держали в ней. Сначала бабушка, а теперь по моему собственному замыслу. Пришло время отбросить свои страхи и выйти на свет.
Прежде чем он успел понять, что я делаю, я изо всех сил пнула стол, заставив его перевернуться, фрукты, сыр и Проклятый лист разлетелись в щебень.
Он обнял меня, как будто мог защитить от Проклятого Дерева, собирающего свою цену. Но я не почувствовала никакого внезапного приступа боли. Я не ослабела и не потеряла сознания. Я не умерла. Даже крови не было.
Гнев обнял меня крепче, его дыхание стало тяжелым и быстрым.
Слезы внезапно защипали мне глаза, но я не позволила им пролиться. Стоять там, в безопасности, в кольце рук Гнева, означало, что я была права. И Старуха снова оказалась права.
Теперь, когда я узнала правду, я не знала, что с ней делать. Я думала, что была готова, думала, что смогу справиться с тем, что его секрет раскрыт. Я была неправа.
И я ненавидела себя.
Я прерывисто выдохнула, мне нужно было время, чтобы полностью переварить то, что я обнаружила. Гнев почувствовал, как я погружаюсь внутрь, и неохотно опустил руки и отступил, оставляя между нами столь необходимое пространство. Он ничего не сказал, только терпеливо ждал, пока я заговорю.
Кровь и кости. Это было тяжело. Но я прошла через худшее, и я выжила.
Что бы ни случилось дальше, я и это переживу.
— Когда ты отмахнулся от имени,
которым я назвала тебя в монастыре, я подумала, есть ли причина, по которой ты не отреагировал более решительно. — Я вытерла глаза, все еще не глядя на него. — Ты вел себя так, как будто это ничего не значило, что я просто раздражала тебя. — Я улыбнулась, глядя на свои руки. — Потому что, по словам бабушки, принц Ада никогда не откроет свое истинное имя своим врагам.
Я чувствовала, как его внимание сверлит меня, но все еще не могла встретиться с ним взглядом.
— Я знаю, что ведьмы и демоны — враги.
Но в нашей истории есть что-то еще, не так ли?
— Эмилия…
— Ты — искушение. Соблазнение.
Я, наконец, перевела взгляд на его руку, кивнула на замысловатую татуировку змеи.
— Змей в саду. Тот, кто поощрял смертных грешить.
Я подняла свое внимание выше, наконец остановившись на его глазах. Я приняла его, действительно посмотрела на него объективно. Его лицо, его тело, все его присутствие и то, как он держался, кричали о власти. Господстве. Создан, чтобы соблазнять. Он был искушением, ставшим плотью.